Пауль Госсен - Клуб любителей фантастики, 2011

Она вытянула руку, пошевелила пальцами. На столе стояла кружка с недопитым кофе. Маша жадно сделала несколько глотков. Остывшее растворимое пойло показалось ей божественным нектаром. Ей было жаль Егора! Ведь он настолько ей доверял, что до последнего мгновения не понимал, что происходит. Когда-то она и сама была такой: честной, преданной, готовой на самопожертвование. Муж сделал всё, чтобы вытащить её в реал до срока, но вдвоём они бы не ушли. Сбежать с Луны было невозможно — их бы поймали через пару часов. И он не знал того, что знала она, Маша: душа, отделённая от тела, меняется, становится иной. Холодный вирт вытесняет всё, что мешает мыслить рационально. У человеческих богов множество имён. У машинного бога — только одно: целесообразность. И всего две заповеди. Первая: «Люби только самого себя!». Вторая: «Ничего личного!» Мир выглядит так, как нравится тебе. Мир существует, если существуешь ты. Всё остальное неважно.

«Как странно чувствовать себя мужчиной!» — Маша пригладила короткие волосы и решительно направилась к выходу со склада.

Прочитав короткое послание из журнала, публикующего научную фантастику, я тяжело вздохнул. Не удержавшись, резко ударил по клавише.

Удалить.

Немало таких стандартных формулировок кануло в мой почтовый ящик. И все означали, увы, одно и то же.

— Ничего не понимаю… — сказал Антон Комов, сидевший рядом. — Хороший рассказ. И опять не взяли… Придираются, что ли?

Я снова тяжело вздохнул.

Антон мой друг, с пятого класса. Мой однокурсник. Он за меня болеет, фантастику любит. Но сам не пишет.

— Слушай… — Комов встал. — А давай зайдём в редакцию, прямо сейчас.

— Поздно уже. Люди по домам расходятся.

— Вдруг застанем кого. Поговорим.

— Их не переубедить.

— Хоть попробуем. Выключай комп, надевай «аляску» и вперёд! Что мы теряем?

— Ничего.

— И я говорю.

Антон, в отличие от меня, человек мобильный и очень лёгкий на подъём. Если загорелось — горы свернёт.

У входа в редакцию он тоже мяться не стал бы. Но, глянув через дверное стекло, отпрянул.

— Ты чего? — спросил я, ткнувшись носом в его затылок.

— Минуту. Охранника по телефону вызвали. Уходит.

— Ну и что?

— Как что? Не видишь?.. Дверь-то он не запер… Всё, пошли.

Антон втащил меня в тускло освещённый вестибюль. Сориентировался. Двинул к лестнице:

— Не отставай.

— Поймают…

— Спросят — мы начинающие авторы, пришли сюда в первый раз. Вот и заблудились.

Два начинающих автора летели по совершенно пустым коридорам, на цыпочках. Старались не шуметь.

Чутьё у Антона — бладхаунд позавидует. Художественную редакцию, корректорскую, отдел распространения оставил за кормой, едва скользнув глазом по табличкам.

Вот она, дверь, за которой принимаются решения по поводу несчастных вроде меня.

Я был уверен, что начальство уходит с работы намного раньше подчинённых. И я был уверен, тут закрыто на ключ. Я ошибся и в том, и в другом.

Потянув ручку, Антон мягко открыл дверь в приёмную. Секретарши не было. Её стол с ЖК-монитором, селектором, парой телефонов напоминал ледовую арену в «Лужниках».

Наверное, по натуре я пессимист. Или жизнь приучила к неудачам. Повезло на входе. И с приёмной — тоже. На этом везение кончится, полагал я.

Комов не задумывается о таких вещах. Он действует.

На двери слева табличка: «Заместитель главного редактора». На двери справа: «Главный редактор».

Антон проверил дверь зама и отступил. Заперто. Глубоко вдохнул, округлив ясны очи. И положил крепкую ладонь на ручку начальственной двери. Потянул.

Дверь чуть подалась, не издав скрипа. Мой друг заглянул в щель и — окаменел.

Я шагнул вперёд.

Что он там увидел? Красотку из «Плейбоя»?

Да, если бы…

Спиной к нам стоял кто-то высокий, в деловом костюме, но с голой зеленой головой. Надев на растопыренные пальцы левой руки только что снятую эластичную маску — с париком, с человеческим лицом, глядя в её пустые глазницы, он, кажется, усмехался. Кажется — не без самоиронии.

Антон соображает быстро, я не раз убеждался.

Тихо прикрыв дверь, стиснув челюсти, он потащил меня к выходу из приёмной.

— Что это было? — шёпотом спросил я в коридоре.

Но Комов не ответил, лишь выпучил ясны очи и прижал указательный палец к губам.

Охранник внизу, бывалый дядя из структур, в камуфляже, был озадачен нашим появлением: