Фриц Лейбер: Странник

— Да! Так что вперед! Да, вот что еще. Нам нужно будет оставить Мяу в машине. В Вандерберг нельзя ввозить животных.

— Что? — повысила голос Марго. — Ну уж нет! Я терпеть не могу любые учреждения, где не хотят признавать, что кошки — тоже люди!

— Ну ладно, ладно, — рассмеялся Пол.

— Возвращаемся! Затмение мы увидим отовсюду!

Пол сделал все, чтобы незаметно миновать белую табличку, но Марго приказала ему остановиться.

— Это здесь! Возле зеленой лампы! Остановись!

Когда автомобиль съехал на обочину, Мяу села, потянувшись, и без особого интереса осмотрелась вокруг.

Вдоль пляжа тянулась дорога. Шоссе у самого гребня сворачивало под гору в сторону суши, сначала к небольшим возвышенностям, а потом к плоскогорью Вандерберга-Два.

С одной стороны дороги висела мигающая керосиновая лампа, огонек которой был прикрыт зеленым стеклом. С другой стороны в свете фар виднелась белая табличка со старательно выполненной черной надписью: «Летающие тарелки — симпозиум».

— Нечто подобное может случиться только в Южной Калифорнии, — покачал головой Пол.

— Идем, посмотрим, что там происходит, — попросила Марго.

— Ни за что! — разозлился Пол. — Ты не терпишь Вандерберга-Два, а я не терплю фанатиков летающих тарелок!

— Но, Пол, это не похоже на собрание фанатиков, — настаивала девушка, — у этого есть определенный шик. Посмотри, как красиво написано объявление.

Она взяла на руки Мяу и вышла из машины, чтобы лучше увидеть табличку.

— Но мы даже не знаем, на сегодня ли назначено собрание! — закричал Пол. — Может быть, это было неделю назад Кто знает? Не видно никаких признаков жизни. — Он тоже вышел из машины.

— Зеленая лампа свидетельствует, что оно должно состояться скоро, — крикнула Марго, которая все еще стояла у таблички. — Идем туда, Пол.

— Зеленая лампа наверняка не имеет с этим ничего общего!

Марго повернулась к нему и в свете фар показала ему испачканный черной краской палец.

— Еще не высохла! — крикнула она.

Луна все ниже спускалась в тень Земли, приближаясь к своему месту на линии, соединяющей три небесных тела. Как всегда, Луна и Солнце, хотя Солнце с неизмеримо большей силой, невидимыми щупальцами гравитации притягивали планету, находящуюся посредине — натягивая земную кору и вызывая деформации ядра, вызывая тем самым как большие, так и малые землетрясения, а также вводя воды океанов и морей, заливов и каналов, проливов, озер и рек в медленный, хотя и разный, ритм приливов и отливов, отдельные циклы которых немногим длиннее дня и ночи.

На противоположной стороне земного шара Багонг Бунг, у которого капли пота текли из-под грязного тюрбана на смуглые плечи и грудь, крикнул своему помощнику, полуодетому австралийцу, чтобы тот выключил двигатель их катера «Мачан Лумпур». Если они поспешат, то успеют доплыть до небольшого залива к югу от Дон-Сона, прежде чем трехметровая волна прилива столкнет их на мель — здесь, в Тонкийском заливе, непокоренный мощный прилив наступает на сушу раз в двадцать четыре часа. Ими может заинтересоваться также патрульный вертолет, если они будут болтаться у входа в залив, вместо того чтобы войти в него и доставить оружие и лекарства антикоммунистическому вьетнамскому подполью, а затем поплыть в Ханой с основным грузом (тоже оружие и лекарства) для коммунистов.

Вода у носа успокоилась и блестела, как озеро расплавленной латуни. Проржавевший катер колыхался посреди залива шириной в триста километров. Багонг Бунг стоял, опершись рукой на медную оправу бинокля, заткнутого за пояс, и, щуря глаза, всматривался в горизонт.

Он не думал о затмении, потому что, во-первых, стоял полдень, а во-вторых, — Луны здесь и ночью не было видно.

Багонг Бунг лениво размышлял о сотнях останков кораблей, лежащих на дне неглубоких вод залива на юг и на восток от его катера и о богатствах, которые он добудет с них, когда накопит достаточно денег от надоевшей ему контрабанды Нужно будет купить оборудование, заплатить ныряльщикам, дать на лапу полиции.

Дон Гильермо Уолкер думал, что скопление огней, над которыми он только что пролетел, это, наверное, Метона. Но поскольку его астронавигационное мастерство не превышало актерских способностей, не реализуемых им с тех времен, когда он играл в Европе шекспировские роли, то с таким же успехом он мог находиться и над полуостровом Сапата или над Лa Либертад, и что тогда? Может быть, это к лучшему. Если он пролетит мимо, тогда наверняка избежит пыток.