Касс Морган: Сотня

— Нам нужно идти дальше? - спросила дрожащим голосом маленькая девушка с Уолдена, когда она сделала шаг вглубь леса.

— Кажется, огонь не распространяется на деревья. - хрипло сказал парень с Аркадии. Он стоял рядом с несколькими разбитыми кувшинами воды и почерневшими контейнерами, которые он вынес из лагеря.

Парень был прав. Круг голой грязи, который граничил с поляной, был достаточно широким, потому что пламя поглотило палатки, которые горели просто вне досягаемости даже самых низких ветвей.

Уэллс повернулся, ища в темноте Кларк. Но она растворилась в тенях. Он почти чувствовал, как ее горе пульсировало сквозь тьму. Каждая клетка в его теле кричала, чтобы он шел к ней, но он знал, что это безнадежно.

Кларк была права. Он уничтожал все, к чему прикасался.

— Ты выглядишь усталым. - сказал канцлер, смотря на Уэллса через обеденный стол.

Уэллс поднял глаза от плиты, на которую долго смотрел, затем коротко кивнул.

— Я в порядке. - на самом деле, он не спал несколько дней. Кларк в ярости засела у него в голове, и каждый раз, когда он закрывал глаза, он видел ужас, который он увидел на ее лице, когда охранники потащили ее прочь. Ее мучительный крик заполнил тишину между его ударами сердца.

После суда Уэллс умолял отца снять обвинения. Он поклялся, что Кларк не имеет ничего общего с исследованиями, и что вина, которую она держала в себе, уже чуть не убила ее. Но канцлер просто утверждал, что он не мог что-то сделать.

Уэллс поежился в кресле. Он едва мог находиться на том же судне, что и его отец, не говоря уже о том, чтобы сидеть напротив него за обедом, но он должен был поддерживать некое подобие цивилизованности. Если он позволил бы его ярости вырваться, то его отец просто обвинил бы Уэллса в излишней неразумности и незрелости, чтобы понять закон.

— Я знаю, что ты сердишься на меня, - сказал канцлер, прежде чем сделать глоток воды. - Но я не мог аннулировать голосование. Вот почему у нас есть Совет, чтобы один человек не стал слишком влиятельным. - он посмотрел на мигающий в часах чип, а потом повернулся к Уэллсу. - Гея Доктрина достаточно сурова. Мы должны держаться за тот клочок свободы, который у нас остался.

— Так ты говоришь, что, даже если Кларк не виновна, стоило бы позволить ей умереть, чтобы сохранить демократию?

Канцлер посмотрела на Уэллса взглядом, которым он смотрел уже несколько дней назад, заставляя его сесть в кресло.

— Я считаю, что невиновный - относительное понятие здесь. Несомненно, она знала об экспериментах.

— Родос заставили их проводить эти эксперименты. Его вы должны наказать!

— Достаточно. - сказал канцлер настолько холодным голосом, что почти потушил ярость Уэллса. - Я отказываюсь слушать эту ересь в моем собственном доме.

Уэллс уже собирался гневно ответить, но его прервал звук дверного звонка. Отец заставил его замолчать окончательным взглядом, когда он открыл дверь и впустил самого вице-канцлера.

Уэллс едва мог сдержать свою ненависть, когда Родос коротко кивнул ему в знак приветствия. Вице-канцлер выглядел обычно самодовольно, когда он следовал за канцлером в его кабинет. После того как они плотно закрыли за собой дверь, Уэллс встал из-за стола. Он знал, что должен пойти в свою комнату и закрыть за собой дверь, как он всегда делал, когда отец встречался с кем-то у них дома.

Несколько дней назад он, возможно, так и сделал бы. Несколько дней назад, он бы не осмелился подслушивать частную беседу. Но теперь ему было все равно. Он подкрался к двери и прижался к стене.

— Шаттлы готовы. - начал Родос. - Нет оснований ждать.

— Есть много оснований ждать. – в голосе его отца была нотка раздражения, как будто они уже обсуждали это много раз. - Мы все еще не уверены, что там безопасные уровни радиации.

Уэллс резко вдохнул, затем замер, задержав дыхание, чтобы не нарушать тишину возле двери кабинета.

— Вот почему мы очищаем изолятор. Почему бы не использовать заключенных?

— Даже заключенные дети заслуживают шанс на жизнь, Родос. Вот почему им дали повторное рассмотрение на их восемнадцатилетние.

Вице-канцлер засмеялся.

— Ты знаешь, что никого из них не помилуют. Мы не можем позволить себе тратить ресурсы. Мы теряем время.

Что он имел в виду под «теряем время»? Уэллс задался вопросом, но прежде чем он успел подумать как следует, его отец вмешался.

— Те отчеты сильно преувеличивают. У нас есть достаточно кислорода еще, по крайней мере, на несколько лет.