Дмитрий Сергеев - Точка возврата

- Постой, но если все настолько реально, что можно не только отправлять людей в прошлое, но и кого-то забирать оттуда, то это просто ужас! Представляешь, какие могут быть последствия для всего нашего общества, для человечества вообще?

- Ах, оставь! Разберутся как-нибудь. И вообще: чему быть - того не миновать. Не будь занудой. Ты же поэт!

- Но если ты не будешь об этом думать, я не буду, он не будет, тут Антон неожиданно ткнул пальцем в сторону вышедшего из подъезда гражданина, заставив его опасливо покоситься на собеседников, - то кто будет это делать? Кто?

- Желающие найдутся, не переживай. Вон их сколько, снующих, мельтешащих, лезущих друг другу на голову! Телевизор включишь: какие лица! Какие речи!

- Не заводись. Скажи лучше, что теперь делать будешь.

- Что делать? Любить буду! Писать буду! Жить буду!

- Все это хорошо, но, помнится, мы мечтали жить не только в кругу своих мелких личных интересов.

- Искусство и любовь - вот все, ради чего стоит жить на этом свете. Все остальное - стойло и пойло.

- Она все знает? - спросил Светлый, оставив попытки в чем-то переубедить своего оппонента.

Евгений отрицательно покачал головой.

- Вот! - предупреждающим тоном сказал Антон.

- Да не переживай ты! Все образуется.

- Как-то неубедительно прозвучало.

- Не придирайся. И не обижайся. Заходи через пару дней - увидишь: все образуется.

Поэт понял, что разговор окончен. Евгений направился в подъезд.

- Стой! - крикнул Светлый. - А эти странные партизаны, которые мост...

Художник, не дослушав вопроса, утвердительно кивнул головой и удалился, оставив Антона стоять с открытым ртом.

V

- Ты проводишь меня? Я хочу пойти к маме на могилу. Надеюсь, это можно? - спросила Инна в тот же день.

- Да, конечно. Но, может быть, лучше завтра? Я думал, мы сегодня побудем вдвоем.

- Я хотела бы сегодня, - заупрямилась Инна. - Если ты не можешь, я пойду одна.

- Нет-нет, я пойду с тобой. К тому же, мы хотели купить тебе кое-что из вещей. Вот и зайдем на обратном пути. Мне кажется, тебе пойдет оранжевое платье.

- Я хочу синее.

- Может, лучше зеленое?

- Тебе что, не нравится синий цвет?

Евгений неопределенно пожал плечами.

- Как, тебе не нравятся мои синие глаза? - нарочито сердитым тоном спросила она.

- Синие глаза нравятся, а синее платье - не очень. Впрочем, если ты очень хочешь...

На кладбище было тихо и пусто. Пахло прелой листвой. Могила ее мамы неожиданно оказалась в довольно запущенном состоянии. Евгений не отходил от Инны ни на шаг. Часто ему приходилось буквально закрывать собой то, что находилось совсем близко и чего ей видеть было нельзя.

- Ты можешь пройтись, - попросила Инна. - Я минут пять посижу одна.

Евгений отошел, стараясь по-прежнему закрывать собой страшный объект.

- Сколько заброшенных могил! - сказал старик в видавшей виды рясе, похожий на старинного пустынника. И сколько зла развелось, алчности, никто ни о чем не думает наперед. А ведь сказано у пророка: "Горе тем, которые постановляют несправедливые законы и пишут жестокие решения, чтобы устранить бедных от правосудия и похитить права у малосильных из народа моего, чтобы вдов сделать добычею своею и ограбить сирот. И что вы будете делать в день посещения, когда придет гибель издалека? К кому прибегнете за помощью? И где оставите богатство ваше?"

- Вы монах, что ли? - полюбопытствовал Евгений.

- Старец я, и удивляюсь всему увиденному здесь.

- Здесь, как везде. А решают в столице, дедушка.

- Да-а. И сказано у пророка: "Как сделалась блудницею верная столица, исполненная правосудия! Правда обитала в ней, а теперь убийцы. Серебро твое было изгарью, вино твое испорчено водою, князья твои законопреступники и сообщники воров..."

- Издалека идете?

- Ох, издалека. И дал мне Господь узреть грядущее...

Что-то проговаривая, старик скрылся среди деревьев.

- Позвольте, что вы сказали насчет грядущего? - Евгений устремился за ним, но монах словно сквозь землю провалился.

Тут художник спохватился и бросился обратно. Инны у могилы ее матери не было. Да, она была там, куда он не должен был ее допустить.

- Что это такое? - женщина дрожала, как от холода. - Ты знаешь, да?

- Пойдем отсюда, это просто случайное совпадение, - Евгений постарался сохранить спокойный, непринужденный вид.

- О чем ты говоришь? Ведь это же моя фотография - посмотри!

- Ну, может, это какая-то глупая шутка, - начал теряться художник.

- Какая шутка? Кто может так шутить? Кому это надо? - говорила она, жалобно всхлипывая. - Я же чувствую: что-то не так. Только не пойму, что. Ну скажи, не лги мне.