Сергей Спящий - Солнце в две трети неба

Огромный корабль приближался к причальным докам на орбите луны. Медленно и плавно. Словно гигантский айсберг, одиноко плывущий по холодным волнам Восточно-Сибирского моря.
Только в отличие от айсберга, корабль не был одинок. Чем ближе к Земле, тем больше суеты. Туда и обратно снуют маленькие кораблики ближнего радиуса действия, доставляя космонавтов с поверхности на орбитальные станции и обратно. Но для возвращающегося издалека левиафана освободили причальный коридор. Всякий пилот знает, что возвращение: один из самых сложных этапов. Кажется – Земля близко – только протяни руку. Но нужно быть осторожным, очень осторожным, подводя невесомый и огромный корабль вплотную к верфям. Вплотную, разумеется, в космическом смысле. Вы когда-нибудь управляли дрейфующим айсбергом? А своевольной снежинкой в спокойный и ясный день умудряющейся найти восходящий поток воздуха и непредсказуемо вильнуть в сторону? Нет?
Лица пилотов обманчиво расслаблены. Есть такая закономерность, что во время по-настоящему сложной работы лица у пилотов становятся расслабленными и, как будто, сонными. Не только они одни, в тот момент, управляли кораблём. Специалисты ЦУПа помогали прокладывать курс. Интеллект «Луна1» за доли секунды производил сложнейшие расчёты гравитационных взаимодействий тратя на это почти четыре процента своей вычислительной мощности. Это было очень и очень много.
Сеть солнечных батарей, в начале полёта служившая парусом для разгона, сейчас свёрнута в серебряных круг и опоясывает корабль по центру. Тихо. Осторожно. С грацией спускающейся снежинки, Прометей остановился в восьмистах метрах от причального дока. Скорость сброшена до нуля. Главный реактор переведён в спящий режим. А от дока уже тянут трубу переходного шлюза. Она похожа не змею – гибкую и почти живую, только очень медленную. Космонавтам придётся ждать не меньше часа, пока труба переходного шлюза дотянется до Прометея и, чуть помешкав, отыщет один из причальных шлюзов на повёрнутой к докам стороне корабля. Вокруг порхали серебристые искорки. Те, что поменьше принадлежали ранцевым двигателям превращающим скафандр в подобие маленького космического челнока, побольше – пассажирским челнокам или автоматическим ремонтным зондам.
Капсула долгого сна раскрылась. Первое, что увидела Ира, были расходящиеся лепестки капсулы. Сладко зевнув – торопясь, чувствуя, как стремительно проходит сладкая сонливость, а её место занимает кипучая бодрость и желание вот прямо сейчас, не сходя с места, пробежать стометровку на скорость, а то и длительный кросс километров так в пять или десять. Вот только умыться сначала.
За время полёта она просыпалась дважды. Один раз всего на пару дней, чтобы написать письмо маме, разобраться с ворохом входящей корреспонденции и поинтересоваться последними новостями с первой от солнца планеты. Новостей было много, но Бонделей в них не упоминался. Оставшиеся на меркурии Ирины коллеги заверили девушку, что всё в порядке, изменений в поведении древнего робота не замечено. Это как раз было не в порядке. Однако ничего другого не оставалось, кроме как лечь спать дальше. Ира попила чай и посплетничала со старшим пилотом. Потом сыграла партию в шахматы с младшим, проиграла и легла спать.
Второй раз она проснулась на исходе четвёртого месяца пути. Бодрвстовала целых две недели во время которых, вместе с Денисом, любовалась редким астрономическим явлением – кометой Арчибальда. Прометей сначала догонял комету, потом летел с ней вровень, а затем начал обгонять, но обогнать не сумел, так как пути космического странника и корабля расходились стремительнее, чем он перегонял её. Денис тоже проснулся, чтобы посмотреть комету. Почти все проснулись, кто спал. На борту мигом стало тесно и весело, как в студенческих турпоходах, когда приходится вшестером жить в трёхместной палатке.
С меркурия приходили потоки новостей. Там обнаружили новое месторождение льда, пропущенное автоматическими разведчиками во время первоначальной проверки. Сей же миг к новому месторождению выехали специалисты со сканирующей аппаратурой, но никаких оставленных инопланетянами контейнеров в нём не обнаружили. Обычное мелководное подземное ледяное озеро. Явление не слишком частое на самой жаркой планете солнечной системы, но всё же иногда встречающее. Это была хорошая новость. Теперь запасов воды, в сумме, колонии хватит лет на двадцать. Синтезировать воду на месте слишком затратно, даже учитывая бесконечное море энергии каждую секунду разбивающееся о выжженную поверхность меркурия. Геофизики нашли ещё три жилы необработанного энергнума. Начались разговоры о строительстве новой шахты и третьего промышленного обрабатывающего комплекса. Только о Бонделее не имелось ни одной новости.
Отправив письмо оставшимся на меркурии коллегам, Ира получила ответ, что с Бонделем всё в порядке. Древний робот существовал на положении всеобщего любимца. Работой его особенно не загружали, иногда давая одно-два разовых поручения. Её сменщик, новый глава кибернетического отдела, в первом меркурианском, прислал развёрнутый отчёт, где описывал изменения в поведении объекта эксперимента, как он ласково называл древний конструкт. Если кратко резюмировать, то весь отчёт сводился к избитой фразе «поживём – увидим». Ире не оставалось ничего другого, как снова лечь спать.
Дело в том, что сложив полномочия главы кибернетического отдела, Ира формально снова стала старшим кибернетиком Прометея. Но, кроме неё, на корабле возвращались ещё четверо её бывших подчинённых. По предварительной договорённости первую половину пути бодоровствовала одна двойка, вторую – другая. Самой Ире оставалось лишь спать в капсуле сна. Это она и проделывала, мечтая скорее увидеть земные леса, поля, реки и горы.
И вот, наконец-то, всеобщее пробуждение по случаю прибытия Прометея в родные пенаты. После долгих странствий сын рабочих из десятков лунных рабочих городков и внук Земли вернулся домой.
Добро пожаловать!
Младший пилот Прометея, Головатов Сергей, влетел в каюту едва вписавшись в поворот: –Слышала новость?!