Виталий Вавикин: Старый новый мир (сборник)

— Достаточно.

— Тогда надейся, что они где-то здесь. Надейся, что они ещё те, кем были.

Горячие источники. Ролана находит Жизель и её родителей в соляной ванне. Вокруг снег, пар от бурлящих источников поднимается в небо. Ролана хочет рассказать о нагвалях и о комете, хочет сказать, что нужно убираться с этой планеты, но почему-то молчит. Мать Жизель смотрит на неё и предлагает присоединиться. Белый снег вокруг успокаивает. Ролана раздевается. Никто не смотрит на неё. Соляные ванны действительно успокаивают, но глаза закрывать страшно. В темноте за веками оживают страхи и тревоги. Вода бурлит, но сквозь этот звук кажется, что слышны шаги. Нагвали крадутся к источникам, крадутся к своим жертвам. Люди с белыми высохшими глазами. Ролана пытается представить друзей, превратившихся в подобных монстров. Невольно пытается. По телу пробегает дрожь.

— Если бы на этой планете было всё таким, как эти источники, — говорит отец Жизель.

— Когда-то так оно и было, — говорит ему Ролана.

— Сомневаюсь, что за пару лет могло измениться так много.

— Это всё из-за нагвалей. — Она хочет молчать, но не может. Родители слушают её рассказ и улыбаются. — Мне рассказала об этом девушка из бара, где я работала, — говорит, смущаясь, Ролана.

— Так ты уже навестила друзей? — подозрительно спрашивает мать Жизель.

— Я не нашла своих друзей.

— Может быть, поискать их вечером? — предлагает с какой-то издёвкой отец Жизель. Ролана пытается убедить его, что «Ночь ритуалов» совсем не то место, в котором она работала, но родители Жизель настаивают на визите в этот бар.

— Не ручаюсь, что это место не превратилось в то, которое они хотят увидеть, — шепчет Ролана Жизель.

— Ты слишком сильно переживаешь, — улыбается Жизель и пытается отыскать под водой её руку. Ролана злится. Отец Жизель просит рассказать о резервациях, слушает, затем подчёркивает, что быть танцовщицей в ночной клубе лучше, чем жизнь в одной из деревень ноаквэ.

— Не совсем и не всегда, — говорит ему Ролана, рассказывает о своём брате, рассказывает о Мижане, который жил с ней по соседству. — Кто-то может приспособиться к законам чужого мира, а кто-то нет.

— А как насчёт тебя? Ты считаешь, что тебе удалось приспособиться?

— Я не знаю. — Ролана выдерживает тяжёлый взгляд отца Жизель. Мать Жизель спрашивает её об интимных связях, в которые она вступала до встречи с её дочерью.

— Мама! — возмущается Жизель.

— Я просто хочу знать. Она ведь была танцовщицей…

— Но не шлюхой!

— Многие наши друзья считают, что это почти одно и то же.

— Вечером всё узнаем, — подаёт голос отец Жизель. Ролана закрывает глаза, думает, что лучше пусть оживают страхи и тревоги, чем выносить эти разговоры. И отказаться от похода в «Ночь ритуалов» уже не удастся. Чужой, заброшенный бар будет эталоном, по которому родители Жизель станут мерить её порядочность. Эталоном, который был совершенно другим, когда она там работала. Но никому это не объяснить. Ролана выбирается на дощатый помост и начинает одеваться. Мать Жизель недовольно кашляет, неожиданно смущаясь её наготы. Ролана поворачивается к ним спиной. Ей плевать. Сейчас плевать. Они всё равно уже всё для себя решили. Понимание этого приносит покой и безразличие. Даже вечером, в баре «Ночь ритуалов», который больше напоминает дешёвую забегаловку на окраине города. Вандида узнает Ролану и махает ей рукой.

— Кажется, ты говорила, что здесь не осталось твоих знакомых? — спрашивает мать Жизель.

— Это девушка, с которой я познакомилась сегодня утром, — говорит Ролана. Родители Жизель кивают. Хитро улыбаются и кивают. Ролана убеждает себя, что ей плевать. Они садятся за свободный столик. Грязный столик. Ей всё ещё плевать. Бар заполняется отбросами города, которых прежде никогда не пускали сюда. Плевать. Полуобнажённые официантки-ноаквэ снуют между столами, почти в открытую предлагая интимные услуги. Плевать. Родители Жизель улыбаются. Плевать! Сто раз плевать!

— Я думал, здесь исполняют танцы, — говорит отец Жизель, глядя на пыльную сцену. — Однажды, в молодости, я был в одном из таких баров…

— Этот бар был другим! — обрывает его Ролана.

— Но ты ведь танцевала у шеста?

— Да, но это был не тот танец, о котором вы думаете.

— Откуда ты знаешь, о чём я думаю?

— Хотите унизить меня, да?

— Просто хочу узнать тебя лучше. — Отец Жизель улыбается. — Твой танец. Расскажи, каким он был. Здесь, в этом месте.