Сара Кроссан - Побег в Секвойю

Я спешу к обломкам поезда справа от меня. Когда я забираюсь внутрь, пол оседает подо мной. Я хватаюсь за ржавый огнетушитель на стене и ползу дальше внутрь. Большинство сидений уже вырваны или разорваны. Только два сиденья целы. Я закрываю глаза, но никаких шансов: я вижу побледневшие кости, сверху кости маленького, внизу более крупного человека. И рядом на земле лежат два черепа, большой и маленький. И нож.

Вероятно, они покончили жизнь самоубийством. Перерезали шею, большего и не надо. Из уроков истории я знаю, что людям было очень тяжело во время ухудшения из-за нехватки кислорода и продуктов. Но кем они были? Ребенок с матерью или отцом? Никто никогда не узнает. Две жизни просто так исчезли из истории, не оставив после себя ничего, как и многие после них.

Квинн зовет меня. Сконцентрируйся, Беа!

Я хватаю расшатанное, разрушенное кресло и вытаскиваю его из поезда.

Я тащу его в шахту, куда оно падает с глухим звуком. Квинн отходит в сторону и использует его как подножку. Со второй попытки его подбородок и локоть появляется над краем, и наконец, он выкарабкивается наружу. Тяжело дыша, он опускается на землю.

- Спасибо, - говорит он, и я улыбаюсь.

Но рядом с нами хныканье Джаз перешло в рыдание. Ее вельветовые штаны были порваны под коленом.

- Тебе нужно быть тише, Джаз, - сказала я.

Мы не имеем ни малейшего представления, кто или что прячется там в темноте. Возможно, что все вокруг кишит Извергнутыми. Вероятно, и армия тоже ищет меня.

Я убираю брюки Джаз в сторону и поспешно отворачиваюсь, чтобы сохранить содержимое желудка. Это не просто кровь, а глубокий, неровный разрез, во всю голень. Даже кусок кости выглядывает наружу.

Внезапно Квинн встает рядом со мной и в ужасе пристально смотрит на рану. Я развязываю мою шаль и крепко перевязываю ее вокруг ноги Джаз. Она кусает кулак.

- Это больно... так ужасно больно.

-Что нам теперь делать? - спрашиваю я.

- Мы отнесем ее на вокзал и тогда... - остальное остается висеть в воздухе.

- Ты сможешь нести ее?

- Мне придется.

- Не останавливайся, даже если она закричит, - говорю я.

-Я не закричу, - пообещала Джаз со слезами. Но она кричит. И кричит, и кричит, и кричит, и кричит...

Пока мы тащим Джаз по совершенно черному туннелю на вокзал, она находится без сознания. Я сама еле держусь на ногах. При таком потреблении нам точно не хватит кислорода до Секвойи.

Мы кладем Джаз под мраморными часами и опускаемся рядом с ней. Она не двигается. Я просовываю руку под ее куртку и успокаиваюсь, когда чувствую биение ее сердца.

- Это плохо, - говорит Квинн.

Я не могу произнести ни слова из-за одышки и начинаю медленно дышать. С вокзала открывается вид на стеклянный купол. Ночное небо усеяно звездами. Удивительно, как красиво это выглядит.

Квинн наклоняется ко мне.

- Мы справимся, слышишь? - говорит он, пытаясь поднять мне настроение.

Что ждет нас впереди? Нога Джаз будет гноиться. И что тогда? Оставим ее здесь и продолжим свой путь?

-Сначала умрет она, а потом умрем и мы, - говорю я.

Он встряхивает меня:

- Что за чепуху ты говоришь?

Я отталкиваю его:

- Если это ускользнуло от тебя, Квинн, мы все умираем.

- Мы живы, - он убирает сначала свою, затем мою маску в строну, чтобы быстро поцеловать меня в губы. Несколько недель назад я не желала ничего, кроме как знать, что Квинн любит меня. Наш первый поцелуй был как волшебный эликсир, но сегодня его губы совершенно обычные. - Ты должна быть сильной, - призывает он и снова надевает маску.

И он прав. Мама и папа не хотели бы, чтобы мы сдались. Они хотели бы, чтобы я боролся, так же, как они поступили в конце своей жизни. Даже если в конце мы погибнем.

Уже два дня я заперт в своем собственном доме, и мое терпение практически лопнуло. После нашего возвращения с поля битвы, Джад Каффри просто засунул меня в машину с вооруженными солдатами и отправил домой, вместо того, чтобы позволить мне участвовать в усмирении восстания. Он думал только о моей безопасности, но от чего он хочет защитить меня, он не сказал. И я очень сомневаюсь, что любой из этих охранников смог бы лучше отразить атаку, чем я.

Если бы не моя сестра, я бы уже давно сбежал. Но я не хочу оставлять ее одну. Когда я вернулся, Ниам была по другую сторону Добра и Зла. Она и этот Тодд Соудзо были как раз в комнате, когда солдаты, маршируя, вошли. Заломив им руки за спину, их отвели в подвал и заставили там ждать, пока я не вернулся. Едва я появился в дверях, на меня набросились с вопросами: Где я находился? Что случилось? Когда нас выпустят на свободу?