Лариса Михайлова - Сверхновая американская фантастика, 1994 № 06

Недели тренировок прошли не зря. Мой мозг увернулся от их слежки, как дерево пригибается от ветра или как больной прячется за свою болезнь. Снова мне показалось, что за мной следят не акулы, а спруты — зловещие обитатели дна. Не обращая внимания на слежку, я занялся делами: подошел к ящикам, заглянул в них и без особого интереса полистал папки с психологическими исследованиями. Теперь я знал, что обладаю новой силой мозга. Я просто взял и отрешился от человека, которого пару месяцев назад звали Гилбертом Остином, отделился, словно кукловод от марионетки. И покуда они наблюдали за мной, я смешался со своим бывшим «Я», став при нем, если можно так выразиться, просто пассажиром, при моем прежнем «Я». Больше незачем бояться обнаружения, для этого у меня был слишком хороший самоконтроль. Я отключился от старого «Гилберта Остина» — тот словно кукла прошелся по комнате, позвонил в Хэмстадт и справился о здоровье миссис Вайсман, затем позвонил в фирму по хранению имущества и попросил перевезти мебель (мою мебель) и ящики с бумагами к ним на склад. Затем сходил поговорить с домохозяином, а остаток дня провел в Британском Музее у Германа Белла, заведующего археологическим отделом. И все это время я знал о слежке паразитов, хотя она была уже не такой пристальной. Видимо, после того как я распорядился насчет ящиков, интерес ко мне стал спадать.

Двое суток подряд я старался не думать ни о чем, кроме ежедневной рутины, связанной с раскопками в Каратепе. Это было не так уж сложно (позже читатель поймет, почему). Надо было лишь, по системе Станиславского, отождествить себя с той частью Гилберта Остина, которая с возбуждением рассказывала Беллу о раскопках и прочих вещах. Прогуливаясь по Лондону, я встретил старых друзей и принял приглашения на «скромную вечеринку», где со мной носились, как со знаменитостью (вечеринка тут же превратилась в огромное сборище, куда сбежались толпы приглашенных «на меня»). Я умышленно старался шевелить мозгами кое-как, в моей прежней манере. Возвращаясь домой, я хорошенько обдумал свое идиотское времяпрепровождение и дал себе слово не повторять больше подобных вылазок. Когда вертолет Компании приземлился в Диярбакыре, я почувствовал, как все вокруг очистилось, но я по-прежнему старался скрывать свои мысли за надежным щитом целых двое суток. К тому же Райх был на раскопках, так что искушение расслабиться у меня не возникало. Когда он вернулся, я все рассказал и предположил, что после отправки ящиков на хранение «они», возможно, отстанут от меня. Впрочем, уповать на это не стоило — надо по-прежнему соблюдать бдительность.

Итак, мы узнали кое-что новое о паразитах. Выходит, они не держат под постоянным контролем всех жителей планеты. Но тогда, почему же люди не «выздоравливают», когда паразиты оставляют их в покое?

Целые сутки мы ломали над этим голову. И Райх нашел ответ. Однажды он разговаривал с женой Эверта Рубке, президента Англо-Индийской Урановой Компании — тот только что отбыл на пару недель отдохнуть на Луне. Она пожаловалась, что у мужа совсем сдали нервы.

— Почему? — удивился Райх. — Ведь дела в Компании идут превосходно.

— О, да, — признала она. — Но когда человек возглавляет такой огромный концерн, как АИУК, он привыкает к постоянным тревогам и порой не в силах от них отвлечься.

Вот оно, что — привычка! Это же самоочевидно, если только дать себе труд немного поразмыслить! Не зря психологи толкуют нам, что человек, по сути своей, машина. Лорд Лестер [6] Намек Уилсона на самого себя: он родился в Лестере. сравнил как-то человека с огромными напольными часами, которые идут при помощи пружинок от маленьких наручных часиков. Малейшая травма в детстве вызывает иногда пожизненный невроз. А парочка удачных моментов на заре жизни делают человека вечным оптимистом. Тело справляется с болезнетворными бактериями за неделю, а мозг сохраняет микробы болезненности и страха до конца дней. Почему? Потому что мозг склонен к застою. Он работает по привычке, от которой сложно избавиться, особенно, если эта привычка вредная.

Иными словами, уж если паразиты мозга «застолбили» кого-то, то человек этот становится словно подпорченные часы, к нему достаточно лишь раз в год наведываться для контроля. С другой стороны, Вайсман установил, что люди отравляют друг другу жизнь и этим здорово экономят силы паразитов. Детям передается мировоззрение их родителей. Один писатель-пессимист влияет на целое поколение литераторов, а те, в свою очередь, — почти на всех образованных людей в их стране.