Коллектив авторов - Фантастика 1981

А сегодня, делая вид, будто научного марксистско-ленинского анализа перспектив социального прогресса не существует, и клевеща на реальный социализм, буржуазные обществоведы и писатели-фантасты рассуждают о крахе «утопизма» и рисуют мрачные картины неизбежной гибели человека.

В чем же видят «спасение» буржуазные идеологи, апеллирующие к наиболее массовой, серой и забитой мелкобуржуазной среде современности? Методологические основы таких рецептов во многом заимствованы из трудов антипрогрессистов Э. Фромма, Ж. Эллюля, Г. Арона и др.

Сложные условия существования современного общества по-разному отражаются в идейно-политическом сознании различных слоев буржуазии. Одной из форм такого сознания в настоящее время все шире выступает политическая идеология так называемого «нового» консерватизма, не обремененного якобы грузом консервативной идеологии прошлого. Это сложное идейно-политическое явление, которое не поддается однозначному истолкованию. В нем и претензии на воспроизводство буржуазного либерализма, и конвергентные иллюзии традиций плюралистического общества, и откровенно тоталитаристские нотки.

Распространение скепсиса по отношению полезности для людей неконтролируемого технического прогресса, страх перед технизированным будущим и «тоска по застою», распространяемые идеологами неосисмондизма, послужили для них основанием провозгласить прогресс «бациллой, грозящей уничтожить всю землю», объявить, будто в современных условиях понятия «прогрессивный» и «консервативный» меняются местами.

Западногерманский идеолог К. К. Кальтенбруннер в книге «Трудный консерватизм» пытается всячески оправдать существование консервативных настроений и выдвинуть аргументы в пользу «нового» консерватизма. Формулируя свою позицию, он пишет, что западная демократия не может отказаться от консерватизма без ущерба для себя: развитие экономического, сырьевого, экологического и других кризисов, растущее понимание неуправляемости западных государств, разочарование в «утопически революционном принципе надежды» и другие факторы современной жизни делают якобы консерватизм крайне актуальным, ибо консерваторы, мол, не желая уничтожения уже созданной институциональной системы, ратуют только за пересмотр отношения к безудержному прогрессу и безбрежной эмансипации оказавшегося слабым человека. Как заявляет Кальтенбруннер, консерватизм считают склонным к насилию, «отрицанием всего, что стремится вперед и ввысь», но «новый» консерватизм демонстрирует всего лишь трезвое понимание роли консерватизма в современной жизни. Кальтенбруннер всячески пытается отмежеваться от тоталитарного фашизма. «Тоталитарная система господства, — пишет он, — в своей смертельной борьбе за тотальное самоутверждение и экспансию внутри и вовсе не может более опираться на консерватизм. Наоборот, логика тоталитарной системы требует радикальной ликвидации всех оставшихся и всех потенциальных носителей консервативных позиций.

В связи с этим он пугает человечество тем, что если оно отвернется от консерватизма, то станет жертвой «лживых утопий» и погрузится в состояние варварства. Сквозь поток этих угрожающих картин явственно прослеживается направленность проповеди неоконсерватизма: не просто затормозить- технический прогресс и «поставить под контроль технологическое индустриальное развитие, а обеспечить противодействие левым силам, деятельность которых клеветнически трактуется как «сползание — в катастрофу». Западногерманский ученый М. Грайфенхазен в книге «Свобода против равенства» проводит мысль, что сторонники неоконсерватизма пытаются борьбой против социального равенства, сводимого к примитивной уравнидовке, задержать демократизацию западногерманского общества.

Таким образом, хотя представители неоконсерватизма придерживаются на словах различных мировоззренческих ориентации, часть из них в прошлом примыкала к демократическим движениям и даже заигрывала с левыми силами, другая часть причисляла себя к старым либералам, подключение к этому течению мелкобуржуазных идеологов вносит в него реакционную струю тоталитарного авторитаризма фашистского толка, на которую так падка обывательская мелкобуржуазная масса в периоды резкого обострения капиталистических противоречий и социальных катаклизмов.

Пытаясь включить в эту массу и рабочий класс, увести его от идеалов научного социализма и столкнуть в болото антипрогрессизма, обволочь реакционной утопией устойчивости мелкой собственности и примитивного ремесла, упоминавшийся Кальтенбруннер декларирует, будто в случае серьезного кризиса рабочие рискуют потерять больше, чем только свои цепи, клеветнически изображает их как главную силу консерватизма.