Коллектив авторов - Фантастика 1981

И говорит он ученому: «…Подлец ты, а не ученый…» Да в ухо ему — раз. Да еще… А после того пошел Домой и удавился».

По-разному завершался крах утопии, но вера в справедливость оставалась неистребимой. Можно ли не восхищаться мечтой казаков Кирсановского поселка, собравших в 1898 году на общей сходке огромные деньги по тем временам — две тысячи пятьсот рублей, да и пославших трех станичников — уральских казаков с наказом найти во что бы то ни стало Беловодское царство?! Станичники объехали полмира, а через пять месяцев из Японии, через Владивосток, вернулись в свой поселок ни с чем. Один из путников — Хохлов Г. Т. - вел дневник, опубликованный в 1903 году. Об этом путешествии упоминал Короленко не как о курьезе, а как о мировоззрении огромной части русского народа с неистребимой верой в жизнь праведную, достойную человека, без всякой государственной регламентации.

«Красота спасет мир», — мечтал князь Мышкин у Достоевского. В идеале красоты человеческой, синониме социальной справедливости, главный смысл русской народной социальной утопии [См.: КлибановА. И. Народная социальная утопия в России. Т. 1 и 2. М., 1977].

Все утопические идеалы исходили из внутреннего самоусовершенствования личности. Нравственное возрождение личности в русской утопии или ее подчинение государственной регламентации и формирование заданных человеческих параметров в западном утопизме рассматривались как необходимые предпосылки построения общества социальной справедливости.

Игнорирование материальных условий человеческого бытия, диалектики развития общественной жизни, примитивное представление о ликвидации частной собственности и возникновении коллективизма в виде грубой уравниловки, в целом нищего существования было ахиллесовой пятой социальных утопий. Но они дали толчок научному обществоведению, философии, экономике, социализму, расцвет которых подготовил условия для марксистского анализа общественной жизни.

К. Маркс и Ф. Энгельс с помощью диалектико-историко-материалистического миропонимания проанализировали самые сложные, кажущиеся на первый взгляд пестро-хаотическими общественные явления. В противоположность субъективной социологии молодой В. И. Ленин в книге «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов» развил марксистское материалистическое понимание функционирования общества и его перспектив. Ленин опирался на «Капитал» Маркса, справедливо отмечая, что с его созданием представление о развитии общества стало «научно доказанным положением», «синонимом общественной науки»[Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 1, с. 140.]. Вся суть этого положения выражена Лениным с гениальной краткостью и емкостью.

Указав на то, что Маркс в «Капитале» представил закон движения капиталистической общественно-экономической формации как естественноисторический процесс и создал теорию классовой борьбы, Ленин сделал вывод, что это впервые возвело «социологию на степень науки» [Ленин В. И. Поли. собр. соч., т. 1, с, 428.].

Впоследствии Ленин не раз возвращался к основной идее о том, что необходимо давать анализ общества «как единого, закономерного во всей своей громадной разносторонности и противоречивости процесса» [Л е н и н В. И. Поли. собр. соч., т. 26, с. 58.].

В основу такого анализа Ленин всегда вслед за Марксом и Энгельсом ставил материальные производительные силы, точно определенные условия жизни различных классов.

Научное социальное прогнозирование общественного развития показало всю ограниченность социальных утопий и вместе с тем повлекло за собой острое столкновение различных мировоззренческих позиций. И фантастика и футурология явились разными формами отражения этого процесса. Бурное развитие машинной цивилизации усложнило проблему, но не изменило ее существа.

Если старая, домарксова философия покорно остановилась перед хаотической бессмысленностью общественного процесса, то марксизм убедительно показал, что противоречие между идеалом и реальностью имеет исторические корни в классовом обществе и может быть гармонизировано общественной революционной деятельностью людей. Марксистское социальное прогнозирование тем и отличалось от утопических картин идеального совершенства, от утомительной лжи западных фантастов, что на место мифотворчества и утопии оно поставило науку. «…Мы не стремимся, — писал К- Маркс, — догматически предвосхитить будущее… Конструирование будущего и провозглашение раз навсегда готовых решений для всех грядущих времен не есть наше дело…» [Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., т. 1, с. 379.] Научное прогнозирование опирается на анализ конкретной исторической практики, учитывает возможные изменения, связанные с творчеством последующих поколений, отражает свободу выбора как олицетворение человеческой мечты.