Олег Дивов - Выбраковка. Ночной смотрящий

– Ах ты, бычий х...й! – высказался Крумов. Скорее восхищенно, чем как-нибудь еще.

– Что вы узнали насчет его мотивов?

– То, что он врет, – твердо заявил Крумов. – Та-ак...

– Личной охраны нет у него?

– Ха!

– Он вообще в состоянии разговаривать?

– В принципе.

– Понятно. Ну что, проводите меня?

– М-м...

– Мирза Мирзоевич, я сюда пришел как частное лицо, а не как выбраковщик. И поэтому я вам могу сказать, что мне от Дмитрия нужно. Есть вероятность, что он узнал нечто очень важное. Страшно важное, понимаете? С перепугу обдолбался, сдурел окончательно и полез совершать подвиг – демонстративно кончать с собой.

– Я так и думал. А он мне все, х...й бычий, про утрату жизненных ориентиров плел... Слушай, Пашка, не ходи к нему.

– Давайте вместе.

– Х...й тебе. За государственную тайну знаешь что бывает?

– Да вы и так в подписках с ног до головы. Ладно, пойду один. Вы поймите – если мои предположения верны, я обязан выяснить, что именно ему известно. И как выбраковщик, и как просто человек. Возможно, это вплотную касается моей судьбы. А может, и вашей тоже. Со всей страной заодно. Поверьте, я без острой необходимости к вам не пришел бы. У меня есть кое-какие подозрения, и Белов может их либо подтвердить, либо опровергнуть. Конечно, во втором случае я ему не особенно поверю, он же профессиональный лжец, но все-таки...

– У тебя именно подозрения или?..

– Допустим, мне кое-кто кое на что тонко намекнул.

Профессор снова поскреб щетину.

– Ладно, – сдался он. – Разбирайся. Человек и выбраковщик... Но смотри у меня, х...й бычий! Думай, как с ним говорить. Не дай бог он потом суициднет!

Роскошная двухкомнатная палата Белова действительно походила на гостиничный номер. Сам пациент валялся на кровати и делал вид, что спит. Даже когда Белов лежал, все равно было заметно, какое у него солидное брюшко. В сорокалетних богатых мужчинах такое отношение к себе Гусева просто бесило, но он постарался не выпускать наружу эмоции.

– Привет, – сказал Гусев, стараясь, чтобы это прозвучало по возможности небрежно.

Белов лениво повернул голову и посмотрел на гостя. Без особого восторга посмотрел, но и не злобно.

– Уммм, – кивнул он. – Здравствуй. Давно не виделись.

– Не ждал? – Гусев подвинул кресло и, не дожидаясь приглашения, уселся. Еще одна дурная привычка выбраковщика.

– Ну, ждал. Показания будешь снимать? А где твой шприц?

– Э-э... – Гусев слегка опешил. – Дима, ты помнишь вообще, как меня зовут?

– Допустим.

– Ну и как?

– Павел... Гусев.

– Спасибо, утешил. Только я не дознаватель. Я простой оперативник. И мой шприц – вот. – Гусев продемонстрировал Белову пистолет, при виде которого больной слегка оживился. Во всяком случае, взгляд у него стал поострее.

– Если убедишь меня, что я должен тебе оставить эту штуку, может быть, оставлю, – соврал Гусев, внимательно следя за возможной реакцией.

– У самих револьверы найдутся, – хмыкнул Белов. С таким превосходством в голосе, что Гусева чуть не стошнило.

«Жалко, нельзя Мирзоевичу рассказать, – подумал он. – Узнает, что я суицидальному больному оружие предлагал, зарежет».

– Тем лучше. Слушай, Дима. Понятное дело, люди с годами меняются. Я, конечно, уже не тот мальчишка, которого ты помнишь по нашим дачным забавам. Но все-таки, можем мы поговорить по душам? Учти – это частный визит.

– Частный... Несчастный. – Белов повернулся на бок и подпер обвислую щеку рукой с короткими жирными пальчиками. – Ну давай спрашивай.

– Пожалуй, спрошу. – Гусев на миг задумался. – Нет ли у тебя для меня... Для меня лично. Только для меня одного. Нет ли каких-нибудь интересных новостей?

– Беги, Гусев, – сказал Белов просто.

У Гусева внутри что-то екнуло – не то селезенка, не то еще какой-нибудь жизненно важный орган.

– Далеко? – только и смог пробормотать он.

– Беги, – повторил Белов и снова завалился на спину. Именно завалился, как хронически объевшийся ленивый кот.

– Когда бежать?

– Вчера.

– Я серьезно.

– И я серьезно. Вчера – беги. А сейчас – уходи.

– А ты... Не собираешься? – выдавил Гусев.

– А мне незачем, – сообщил Белов по-прежнему безмятежным тоном. – С работы я и так уже вылетел, на меня всем плевать... На папика моего – тоже. Пинка хорошего дадут, и не более того. В общем, могу смело уходить в запой. Слышал песню такую русскую народную? «И в запой отправился парень молодой...»

– Значит, ты сознательно эту комедию с самоубийством учинил? – поразился Гусев. – Козлище, да тебя же чуть не грохнули!