Олег Дивов - Выбраковка. Ночной смотрящий

«А вот мне придется работать с людьми. И с не-людьми. И сам я непонятно кто теперь. Может, проще сдохнуть?»

Долинский был уверен: «старшие» выполнят свою часть договора при любых обстоятельствах. Они приняли его жену в свой клан бесповоротно. Если он сможет поддержать ее материально – что ж, молодец. Забудет – пожалуйста. Захочет с собой покончить – никто не разрыдается.

Нет, он никогда не забудет ту, которая его спасла.

И очень жаль, что он не может спасти ту, которая его погубила. А еще оторвать яйца ее благоверному, притащившему в дом вампирскую заразу… Где ты, несчастье мое, как ты? Скорее всего, уже угодила под облаву, в Москве зачистка идет перманентно. А квота для новых «мастеров» закрыта на годы вперед. Жену Долинского взяли потому, что очень нуждались в его услугах здесь.

Ладно, так и быть, он заплатит по всем счетам.

В конце концов, остается еще родной город, у которого назревают большие неприятности. «Старшие» уже не могут каждое теплое полнолуние высылать сюда группу ликвидаторов. Помощь обещана на самый крайний случай, и еще когда удастся локализовать ненормального «мастера». Текущую работу придется делать людям. А если ситуация выйдет из-под контроля, «старшие» пойдут на радикальное, последнее решение. Какое именно, Долинскому не объяснили. Между прочим, и облика «старших» он не запомнил.

Его привезли в роскошный частный медцентр, всесторонне обследовали, задали ряд вопросов, потом отвели куда-то – хлоп, в глазах потемнело, – и когда Долинский очнулся, он уже понимал и знал все. Или сколько ему сочли нужным дать понять.

Следующее лето обещало быть невероятным, заполненным странной и наверняка опасной деятельностью. В городе предстояло выстроить почти с нуля компактную, но совершенно фантастическую тайную структуру. Обеспечить ее взаимодействие с легальными службами. Договориться, чтобы криминал не трепыхался, если вдруг его бойцов пожрут упыри. Рассуждая здраво, лучшего «офицера связи», чем Долинский, для этой работы не было.

Так Долинский выдумал себе новый смысл жизни.

…Зыков тогда основательно перебрал и не сразу заметил, что его «пасет» один странный типчик. Скорее всего, сел на хвост у пивнушки, где сержант расслаблялся после смены. Непрошеный провожатый держался поодаль, но так сверлил затылок жадным взглядом – и спьяну забеспокоишься.

Зыкову стало интересно. Он не планировал на ночь каких-то особых развлечений – вот, они его сами нашли. Сержант заставил себя немного протрезветь и вышел на хорошо освещенную торговую улицу, где хватало больших витрин. Пару раз ему удалось разглядеть отражение преследователя. Стройная фигура и танцующая походка вызвали у Зыкова вполне определенные ассоциации.

Сержанта нельзя было назвать гомофобом. То есть он гомов не боялся совершенно.

Зыков убавил шаг и пошел темными дворами, вроде бы удаляясь от центра города. На самом деле он выводил преследователя к родному отделению, только с тыла. Сержант был одет в «гражданку» и уже предвкушал, какой сюрприз устроит незадачливому педику. Собственно, никаких экстремальных унижений. Надавать тумаков легонько, паспортные данные снять, потом, может, ребята попугают чуток и утром выпустят. Геев здесь водилось пока еще немного, держались они скромно. Но милиция знала за этой группой риска свойство быстро размножаться, наглеть и попадать в дурные истории. Потенциальную клиентуру старались заранее «фиксировать». Парня, увязавшегося за ним, Зыков раньше не видел. Ну, сейчас разглядит. И коллегам представит.

До отделения уже было недалеко. Зыков начал шататься и волочить ноги. Преследователь сокращал дистанцию. Неприятное ощущение в затылке нарастало. «Что за чертовщина?!» Сержант понял, что не разыгрывает пьяного. Он почему-то стремительно косел.

Зыков свернул за угол, в темный проходной дворик. Оперся плечом о стену, привычно сунул два пальца в глотку и, тяжко страдая от жадности, выблевал на землю пиво и креветки. Против ожидания, стало еще хуже. Сержант едва не падал. Все, на что его хватило, – отлепиться от стены, уткнувшись в нее лбом. А преследователь был уже тут как тут. Ласково положил на шею Зыкову скользкую холодную ладонь.

Не разгибаясь, сержант засветил парню в челюсть. До хруста.

Полегчало невыразимо, сразу. Пелена сошла с глаз, расправились плечи. Зыков огляделся. Удар шел снизу вверх, поэтому жертва отлетела недалеко. Парень лежал на спине, обеими руками держась за подбородок.