Александр Шалимов: Тайна Гремящей расщелины

А.И. ШАЛИМОВ

ТАЙНА ГРЕМЯЩЕЙ РАСЩЕЛИНЫ

Телефон звонил тихо, но настойчиво Тумов отложил длинною нефритовую ручку с золотым пером - подарок монгольских друзей, хмуро покосился на поблескивающий никелем аппарат. - Может, замолчит? Телефон продолжал звонить. Тумов с сожалением пробежал глазами последнюю фразу рукописи: "Можно утверждать, что источником нейтронного излучения Земли являются не ее недра, а атмосфера, где свободные нейтроны возникают под воздействием космических лучей. Следовательно..." Телефон не унимался. Тумов поморщился, сердито забарабанил пальцами по столу. Даже в воскресенье не хотят оставить в покое. Не мудрено, что работа над докторской диссертацией подвигается так медленно. Резко отодвинул исписанные листки: - Да... Игорь Николаевич Тумов у телефона... Откуда? Из Министерства иностранных дел?.. Гм... Он откинулся в кресле, пригладил рыжеватые, седеющие волосы. - Да-да, слушаю; только, признаться, не могу понять, при чем тут я... Голос в телефонной трубке журчал монотонно, но внятно: - Юго-западная Монголия... Заалтайская Гоби... Хребет Адж-Богдо... сорок пять градусов северной широты... девяносто пять градусов восточной долготы... Тумов прижал трубку плечом, взял из пепельницы недокуренную сигару, щелкнул зажигалкой, затянулся. Сквозь клубы голубоватого дыма глянул в открытое настежь окно. Дождь прекратился. Тучи сваливались на северо-восток, за Москву. Над мокрыми крышами в лучах низкого уже солнца поблескивали окна высотных зданий. Невидимый собеседник продолжал уговаривать. - Ладно, - перебил Тумов, не выпуская изо рта сигары. - Все понял. Это срочно?.. Черт... Тогда пришлите машину. Пусть подъезжает к главному входу университета... Да, вот что! Я попробую захватить с собой приятеля. Мы вместе работали в тех местах... Геолог. Аркадий Михайлович Озеров. Он сейчас или в Москве, или на Камчатке... Нет, на Камчатку за ним не поеду. Только в Сокольники Ладно. Выхожу... Тумов положил трубку, поднялся из-за стола, с сожалением глянул на рукопись и придавил исписанные листки тяжелым пресс-папье. Подойдя к высокому книжному шкафу, снял сверху большой глобус, осторожно перенес его на письменный стол. Между экватором и полюсом в Центральной Азии нашел нужную точку, задумчиво поскреб ее толстым пальцем. В памяти всплыли знойные волнистые равнины, красноватое солнце в бесцветном, словно насквозь пропыленном небе, черные отполированные ветрами горы. Показалось, что он слышит однообразный шум ветра над сухими руслами рек. Струи горячих песчинок обжигают обветренное лицо... Он зажмурился и тряхнул головой. Пустыня исчезла. За окном - крыши до самого горизонта, яркая зелень парков, сизая лента Москвы-реки. Тумов вздохнул и принялся крутить телефонный диск. На другом конце провода отозвался женский голос. - Аркадия? - она замялась. - Он дома, но подойти не может. - А кто спрашивает? Тумов рассердился: - Что значит не может? Он необходим. Прошу передать ему трубку. - Он сидит в ванне, - объяснила собеседница. - Это Игорь Николаевич? - Я, - буркнул Тумов, недовольный, что его узнали. - Здравствуйте, Ирина Михайловна! - Это не Ирина. Только вы могли не узнать меня... - Простите, я хотел сказать, Людмила Михайловна, - смущенно пробормотал Тумов. - "Хорошо еще, что у Аркадия только две сестры, а не четыре", подумал он, отирая пот со лба. - Что передать Аркадию? - помолчав, спросили в телефоне. - Постарайтесь передать ему трубку, - проворчал Тумов, косясь на часы: Это важно и срочно... Нам надо ехать довольно далеко... - У вас все срочно, - обиженно сказала собеседница. - Подождите немного. Послышался треск, какие то шорохи, потом хлопнула дверь и в телефоне снова зазвучал голос Людмилы. - Провода не хватает до ванны, к следующему разу удлиним. Аркадий через полчаса выйдет... - Пусть вылезает немедленно и одевается, - вскипел Тумов. - Через десять минут заеду за ним. Он должен быть готов, или заберу его с собой голым! Будьте здоровы. Не дожидаясь ответа, он бросил трубку, схватил пиджак и ринулся из комнаты.

* * *

Длинный министерский "ЗИЛ" нырнул в зеленый коридор бульвара в Сокольниках и, скрипнув тормозами, замер у подъезда десятиэтажного дома. Не успел Тумов выбраться из машины, как стеклянная дверь в подъезде распахнулась. На улицу вышел невысокий худощавый человек лет тридцати пяти, в сером костюме и высоких - до колен - коричневых ботинках с толстыми шнурками. Его влажные темные волосы были гладко зачесаны назад, в зубах торчала черная изогнутая трубка; на длинном, чуть горбатом носу прочно сидели большие очки в роговой оправе.