Владимир Журавлев - Обыкновенные инопланетяне

— Я — рабочий! — зло сказал он. — Деньги руками зарабатываю, спиной своей, у других не отбираю! А вы живите как хотите!

— И мы не отбираем! — запротестовал здоровяк. — Каждый вечер платим, радуются ваши маскулины, еще хотят приходить поработать!

— А куда им деваться, если везде вы.

— Мы… — китаец беспомощно развел пальцами. — Мы ищем работу, да. Еще с хозяевами на дюньгу договариваемся. Мы следим, чтоб материалы разгружали быстро-быстро. Пить маскулинам не даем, а кто пьет, наказываем сильно-сильно. Воровать не позволяем еще. Убирать заставляем рабочие места, не убирают местные за собой, а надо, чтоб убирали, чтоб чисто было! Покушать маскулинам даже даем, много кушают местные маскулины, больше, чем работают! Вот сколько мы работаем! И за это берем дюньгу. А местные маскулины — они работать не хотят. Выходные, говорят маскулины. Еще говорят — вечер. Раннее утро, говорят тоже. Даже непонятно говорят, кзот говорят и еще что-то, только чтоб не работать. А надо работать!

— Зачем? — с горечью спросил он. — Зачем столько работать?! Чтоб удавиться вашими деньгами, что ли?!

— Маскулин — работает, — убежденно сказал Мень. — Что еще маскулину делать?

— Выходит, рабочий и не человек, — пробормотал упрямо он. — А театры, книги, просто природой полюбоваться, с удочкой посидеть, с девушкой погулять — не для него?

— Маскулин — работает! — уверенно повторил Мень. — Господари — блаженствуют! Так весь Арктур живет!

— Ну и катитесь со своими порядками на Арктур! — заорал он. — А мы здесь будем жить, как нам надо!

— А как вам надо? — спокойно спросил китаец. — Пить?

И он осекся. Как ни страшно, но китаец был прав. Кто любил деньги, работал за них с утра до ночи. Остальные пили. Какой театр, какие книги, какое, к черту, любование природой в соседней деревне?! Даже с девушками гуляли — пьяными.

— Я — с вами — работать — не буду! — ожесточенно сказал он.

И резко развернулся, уловив движение за спиной. На веранду кто-то зашел. Кажется, Кошка Мэй. И с ней еще кто-то, да не один. Надо же, вся китайская компания. Ну-ну. Идут они лесом.

— Мастер Мень! — укоризненно заметила женщина, проходя в дверь.

Здоровяк виновато качнул пальцами, и ему сразу стало легче. Вот урод. Он и раньше замечал за китайцами умение давить на спорящего, и вот попал под пресс сам, да как незаметно. Вроде ничего не делал богатырь, а ощущение было, что вот-вот ударит. И только когда перестал давить, стало понятно, насколько это было тяжело переносить. Чертовы мастера цигун, или что у них там.

— Саша — воин духа, — напомнила Мэй. — За себя ничего не сделает, за других — убьет. Или прошла голова, или совсем не болела?

Мень криво ухмыльнулся и уважительно качнул ему пальцами.

— Саша сказал, работать с нами не будет, — вздохнула женщина. — И не будет. Они все не будут. Они будут водку пьянствовать, и беспорядки нарушать, они сами так говорили. Еще будут воровать, а уж как будут бракодельничать! А хозяева будут их перед нами покрывать… Но работать не будут, нет. Добросовестно работать не будут точно. А почему — не понимаю. Отчаялась понимать этот мир! Был бы здесь Ян Хэк. Ян Хэк — он профессор, он умный очень…

Кошка Мэй устало опустилась на стул. Урод Чень утешающе положил ей руки на плечи, и женщина машинально потерлась о его ладонь щекой. Совсем как кошка.

— Я все делала правильно, как Руфес учил! — упрямо прошептала женщина. — Но в профсоюз не идут. Друг Саша — не идет тоже. Саша, почему не идешь, скажи коротко и понятно!

— Не хочу жить за чужой счет, — сказал он по-русски.

Кошка Мэй недоуменно шевельнула пальцами, но он не стал переводить. При переводе, он давно заметил, всегда что-то терялось, и что-то добавлялось. Он подозревал, что теряется дух народа. И добавляется — он же. Только народа чужого. За чужой счет в кодах Арктура было — "пользоваться чужой обеспечительной карточкой". Но это — совсем не то, что он хотел сказать.

— Уважаю Руфеса еще больше! — усмехнулась Кошка Мэй. — Думала, господари профсоюзу воспротивятся. А против — целый народ, вот как получается. Но Кошка Мэй — очень сильная Кошка, не боится народа, даже справится с ним. Не сразу, но справится! И станет здесь, как на Арктуре!

Бабушка Нико тонко улыбнулась и одобрительно шевельнула пальцами, и Робкая Весна тоже, и остальные. Ему стало жутковато. Чужаки вот так вот спокойно сидели и решали судьбу его мира.

— Только больно мне, — вдруг прошептала Мэй Мао. — Сильно-сильно больно. Боюсь, не доживу до победы. Как и Руфес…