Владимир Журавлев - Обыкновенные инопланетяне

Госпожа Тан задумалась. Главный полицай. Да, без Цайпаня главный полицай стал проблемой. Раньше получал главный полицай свою долю, и не видно было главного полицая. А сейчас виден, и даже мешать начинает. Сломал ему горло Цайпань, да мало сломал, вылечили-спасли главного полицая. Надо было ему голову сломать, но не получилось бы у Цайпаня, Цайпань танцор, а не боец. И что теперь делать с главным полицаем? Поползать перед ним на коленках? Или пулю в голову ему, чтоб не мешал? Пулю можно, но другого главного полицая пришлют, госпожу Тан на сладкое место не пустят. На сладкие места господари только своих пускают, из хороших семей. А на все хорошие семьи пуль не хватит, даже в армейской пулялке.

Она еще подумала — и решила упростить поле задач. Сейчас — руковод отдела по защите корпоративных сетей. Главный полицай — потом.

— Иди, — улыбнулась она специалисту.

И даже пальчиками показала, как он должен идти. Хувентус пошел, не вполне уверенный, что сможет перейти площадь. А госпожа Тан смотрела ему вслед и досадовала. Как легко оступиться, еще легче свернуть не туда, когда есть власть. А ведь предупреждал Руфес, давно-давно предупреждал. Как у него? Упоение властью — болезнь богачей. Не заразись! И вот — заразилась. Так легко шевельнуть пальчиком, и не станет специалиста по защите корпоративных сетей. А вместе с ним не станет и проблемы. Так легко… и неправильно. Правильно, когда око за око. Не жизнь за око — а она чуть было не отняла жизнь. Тан-чман, как трудно соответствовать месту! И как господарям легко! Блаженствуют, лоботомники, бед не знают…

Она еще посмотрела вслед специалисту, как он торопливо, ежась пересекает площадь, как прыгает в колымажку, и вызвала просто специалиста, ни разу не главного. Его она давно присмотрела, да раньше не было повода приблизить.

— В команду беру, — сказала она прямо невзрачному хувентусу. — Согласишься — мой и только мой. И все тебе будет. Но и мне надо — все.

— Все? Можно пример? — спокойно полюбопытствовал хувентус.

— Для начала — свести информацию сюда. Всю, понимаешь-нет? Потому что знание — сила.

— И от главного полицая?

Она задержалась с ответом лишь на мгновение. Про отдельную информацию для главного полицая она не знала.

— Всю — значит всю. Играем во всю силу, Арктур слабых не любит, и никто не любит. Сколько помощников берешь?

Хувентус поразмышлял. Потом криво усмехнулся.

— Если во всю силу — не нужны помощники, опасно это. Сделаю сам. Прямо этой ночью сделаю.

— Коды доступа — себе и мне, — подчеркнула она. — Только себе, только мне.

— Я бы и тебе не отдавал, — честно сказал хувентус, и тем понравился ей еще больше.

Потом она предупредила верную госпожу Си, что уйдет, но для остальных она на месте, и спустилась вниз, в резерв полицайских колымажек. Командир сильной разведки, старый муй, сказал, что надо встретиться. Могло так быть, что просто потянуло старого муя к юному телу, почему нет, но госпожа Тан предпочитала не обманываться. Она в плавнях сделала очень решительные шаги, неожиданные, команда должна была спросить объяснений, очень строго спросить. Как бы не строже, чем полицайская команда с Цайпаня. Потому и встречу назначили с намеком, в плавнях, там, где грязные волны бьют в пирсы. Если не сумеет ответить достойно и понятно госпожа Тан — госпожи Тан раз, и не станет. Только вода у пирса булькнет. Было очень хорошо, что догадалась она о планах своей команды. Плохо было то, что не знала, как отвечать. Как отвечать убедительно — не знала. Разговор предстоял серьезный, и скажешь непонятно — не переспросят. А как объяснить в двух словах, почему господарям нельзя в иные миры, если сама это только чувствовала? Чувства — они такие, их только поэты словами передавать могут, да не все поэты, а избранные, вроде Яна Хэка…

Бронированная колымажка доставила ее в центр плавней, в место, где одиночных полицаев днем не встретишь. В форме — не встретишь, потому что не дураки полицаи, и жить хотят очень-очень. Но она заблокировала колымажку и пошла по панели в полицайской форме, ничего не боясь. Давно хотела это сделать, почему не перед серьезным разговором?

Она шла и непроизвольно улыбалась. Легко было на душе. Родина. Она выросла вот здесь, на этих ярких, шумных улицах, она хорошо знает, как живут в закрытых кварталах местные общины. Потом, конечно, была жизнь с мамой и учеба в Высокой школе, но плавни — они в сердце. Вместе с горечью и болью — навсегда.

На нее косились, оглядывались даже. Полицайка-главняк, а идет! А она шла себе, ни на кого внимания не обращала. Спокойно зашла в пробегаловку, в ту самую, куда все детство хаживала, с удовольствием куснула, чего там наготовили. Усталая стряпальщица молча подала, даже не улыбнулась, как положено.