Владимир Журавлев - Обыкновенные инопланетяне

Очнулась Мэй Мао — еще ночь. Недолго валялась без сознания, слабо ударили. Значит, не каратели. Не так обычно каратели бьют. Каратели, если бьют, то сразу насмерть.

Спутник сиял с близкой орбиты, и в его свете увидела Кошка — сидит рядом с ней нюйка и в разгрузке ковыряется. Движения уверенные, видно, знает, что делает. Сама в местной одежде, только на груди анализаторы Арктура поблескивают. И рукоятка смертобоя из держателя высовывается.

— Мэй Мао? — с любопытством спросила нюйка. — Из долгой разведки Южного континента, да-нет?

Кошка Мэй подумала. Потрогала голову — болит голова. Решила помолчать.

— Обнаглела разведка! — пожаловалась нюйка. — Работать не дает! Половина управления — агенты. Другая половина — засланцы от корпораций. Никто службой не занимается, друг за другом следят и доносят. Вокруг станции перемещений кругами ходят. А в плавнях порядка нет, плавни без присмотра бандитскими стали! И нам же кричат: разленились полицаи, не хотят работать! Вот и я говорю: не хотят. А заставлю.

Упали на землю мелкие детальки. Нюйка сгребла их ногой, потоптала. Подумала и еще из смертобоя по кучке шарахнула, для надежности. И улыбнулась Кошке Мэй.

— Почему не убила? — не вытерпела Мэй Мао.

— Мэй Мао, — задумчиво сказала нюйка. — Дико красивая Мэй, вижу сама. Головная профсоюза гостиничной прислуги, да-нет? Под расстрелом. А за что под расстрелом? За служанку гостиничную вступилась, покалечили служанку. Кошка Мэй своей жизни не пожалела, вступилась. Здорово стреляет головная профсоюза, лучше не пожелаешь! Понимает Кошка Мэй — между господарями и белхалаш должен стоять закон. С дыроделом в руке, да.

Нюйка покачала на руках разгрузку руковода — и бросила Кошке Мэй.

— Правильно понимаешь закон! — усмехнулась нюйка. — Поддерживаю вся. Иначе не будут работать плавни, бандитствовать будут, воровать будут, а работать — нет. А мне надо, чтоб работали. Мне надо, чтоб Кошка Мэй за порядком следила. С дыроделом в руке, почему нет?

Мэй Мао снова потрогала голову. Болела голова, и думалось плохо.

— Полицайка?

— Полицайка-главняк, — улыбнулась нюйка.

— Значит, стрелять, кто работать не дает?

— Почему нет?

— И полицаев?

Нюйка помрачнела — мгновенно и сильно.

— Полицаев — прежде других! На страже порядка должны быть полицаи, убивать таких, кто не на страже!

— На Арктур пустишь?

Полицайка недовольно махнула пальцами:

— Я хочу, сильно хочу, но не могу. Пока что нет. Не всю власть взяла, затопчут вас на Арктуре. Жди, Кошка Мэй! Возьму власть — чтоб первой вернулась!

— Господари и белхалаш — враги навек! — напомнила Кошка Мэй.

— Экзотизмы Руфеса? Ай да Кошка. Враги, да. По разные стороны баррикады, да. Вот и следи за порядком со своей стороны, Кошка Мэй! А я со своей следить стану. Так и подружимся. Нет лучше друга, чем идейный враг, так Руфес говорил, запомни!

Нюйка поднялась легко и плавно.

— Я — госпожа Тан! — сообщила она. — В свою команду тебя беру, Кошка Мэй! У меня команда маленькая, но сильная! Гордись.

— Не боишься, что предам?

— Как? — удивилась нюйка. — Как жила, так и живи, мне того и надо. Почищу плавни — позову, там жить станешь. Живи, Кошка Мэй, вечно живи! Ты мне нравишься.

Вот еще что скажу: на разгрузке маячки были, больше нет маячков, сгорели. Хоть на крыльях летай, никто не узнает. Идем, Кошка Мэй. Расскажешь про мир, мне быстро-быстро разобраться надо и обратно.

Нюйка протянула руку. Кошка Мэй, сама не понимая, что делает, руку приняла, и они пошли вместе по ночной дороге. Пошли, а внутри Мэй все пело. Как будто снова юность пришла, как будто все еще впереди. Она снова — не просто в плавнях, а разведчица! Снова на задании!

Нет, не все пело, если честно. Душа пела, а разум — тот недоумевал. Как так получилось, что кроме господарей и белхалаш еще кто-то нашелся? Руфес о таком не говорил! Но вот идет нюйка, нежная рука в крепкой ладони Мэй Мао — как настоящая подруга идет. Не белхало, не господарка. Говорит, ей в плавнях порядок нужен… Мао-чмао, как сложна жизнь!

— А теперь вопрос, как подруге вопрос: "Призраки" Крылатых Властителей — откуда?

Нюйка стояла на ночной дороге и безмятежно улыбалась Кошке Мэй в глаза. А у той все заледенело внутри. Нет, не вернулась юность. И не подруга — господарка перед ней. Обманула, лестью внимание усыпила и склоняет к предательству братьев. Сказать про "Призрака" как подруге? То есть отдать на расправу Робкую Весну? Лишить сбежавших боевиков последней защиты? Мастера Меня возлюбленную малышку под отравные газы подставить?