Вячеслав Шалыгин - Найти героя

- Но зачем? - Президент изумленно взглянул на адмирала. - Труба, объясните, зачем вам понадобился крейсер?!

- Да кого вы слушаете?! - взорвался адмирал. - Этого ублюдочного фантазера! Этого недоделанного шпиона?! Крайнего нашли?! Не выйдет! Не угонял я ничего! Я вообще ни при чем! Подставка это! Клевета и ложь!

- При всем уважении... - Президент перевел взгляд на Хорошеева и кивнул.

Агенты тотчас заковали адмирала в наручники и вытолкали за дверь. Труба при этом страшно матерился и пытался лягнуть то одного, то другого конвоира. Когда дверь закрылась, в комнате на некоторое время воцарилась мертвая тишина.

- Хорошо хоть совсем не обделались - эвакуацию не начали, - наконец проронил Бубнов. - Вот было бы позору.

- Найти заговорщиков и вернуть крейсер! - Президент треснул ладонью по столу. - Один Труба с таким грандиозным заговором справиться не мог!

- Еще профессор, - напомнил Хорошеев.

- Пешка! - отрезал Думский. - За ними должен стоять кто-то еще! Вы представляете, сколько стоит вся эта возня? Горы документов, тонны информационных кристаллов и дисков, десять вагонов аппаратуры и сотни квалифицированных сотрудников, создающих тысячи спецэффектов. Вам придется бросить все текущие дела, Хорошеев! Раз вы не разглядели и не пресекли заговор в зародыше, будете трудиться до посинения сейчас, постфактум!

- Я понимаю, - директор ПСБ опустил взгляд. - Только...

- Никаких "только"! - завелся Президент. - Хотите сказать, что придется начинать с нуля? Я это и сам знаю.

- Я действительно в некоторой растерянности, - признался Хорошеев. Заговор был настолько тщательно законспирирован, что на данный момент по всем моим каналам - агентурным, специальным, техническим, даже спутниковым мы имеем полный ноль. Профессора Лебедянко заговорщики за ненадобностью убрали, целый батальон его "астрономов" в реанимации, два вагона аппаратуры и архив с записями уничтожены. "Криптон" улетел в неизвестном направлении. Остаются две ниточки: личность Лебедянко и пилот. Я изучу обстановку в Институте Астрофизики, но чутье мне подсказывает, что портрет Лебедянко там никто не узнает.

- Конечно, ведь он наверняка никакой не профессор, - вновь с запозданием сообразил Бубнов. - Все его Документы тоже подделка.

- Я понял ваш намек, - Хорошеев кивнул.

- Намек? - удивился генерал. - Какой?

- Мои специалисты установят, где и кем были изготовлены фальшивые документы Лебедянко, - пояснил директор. - Но это вряд ли выведет нас на заказчика преступления.

- Тогда у вас остается единственная зацепка: выбор пилота, - немного успокоившись, подсказал Думский. - Ведь выбирал его лично профессор. Что, если буксиры вернутся пустыми и окажется, что пилот все-таки перешел в "Криптон"? Заранее.

- У нас есть мыслезапись, - возразил директор. - На таком уровне не соврешь.

- Тогда копайте глубже! Ищите другие зацепки или какую-то опосредованную связь между профессором и пилотом.

- Возможно, это нам что-то даст, но я не уверен, - ответил Хорошеев. Скорее всего, Лебедянко выбирал пилота только для прикрытия. Реальный "герой" сидел в "Криптоне" изначально.

- Но страшная история о мощном поле вокруг двигателей - правда, возразил Президент. - Когда-то я читал об этом научно-популярную статью. Значит, дублер Пустотелова должен быть таким же, как он. Как использовать этот факт, я не знаю, но для этого есть вы и ваша служба. Действуйте, Хорошеев. И для полной ясности учтите вот что... Астероид, гм... так сказать... улетел, но сроки остаются теми же. Двое с половиной суток. Не уложитесь - пеняйте на себя!

Глава 7

ропать со всем старанием", - таким был приказ Хорошеева. Он лично инструктировал специального агента Щеткина и агента Совковского. Даже больше, он рассказал им о чудовищной афере, которую группе заговорщиков удалось провернуть под самым носом у службы безопасности, и наделил "сто семнадцатую двойку" невероятно высокими полномочиями. "Кровь из носу, но найти мне связь между Федором и Лебедянко!" - потрясая кулаком, приказал директор агентам, выделив, таким образом, их из общей массы сотрудников ПСБ. Высокое доверие начальства настроило Щеткина и Совковского на самую что ни на есть деловую волну. Они понимали главное - провал нового задания означал бы позорнейшую отставку. В случае успеха начальственного ворчания все равно было не избежать, ведь Пустотелова они вовремя не раскусили, хотя имели в распоряжении мыслеграф, но ворчание - не отставка. Его пережить можно. Да и неизвестно еще, какова степень вины Федора. И есть ли она вообще.