Аркадий Стругацкий - Третий глаз

Я крутанулся, обогнул лифт и стал подниматься по лестнице, заботливо укрытой ковровой дорожкой. “Выродок, — неожиданно подумал я, — уже, наверное, положил беззащитное существо поудобнее… И сам себе удивился. Откуда такие мысли? Было противно, стыдно. Я встряхнулся. Не мне размышлять о морали, надо было набить ему морду и все… Судя по металлическому жетону, комната моя находилась на третьем этаже — можно добраться пешком. Я представил себе нагретую постель, кружевные канты простынь, уют, полумрак, как я нырну в эту атмосферу, как в утонченном интиме номера меня на столичном уровне обслужит научно подкованная в вопросах пола хозяйка, и в предвкушении этого сладко заныла душа, и плоть неудержимо потянулась туда, в номер…

Я бесшумно шагал по длинному гостиничному коридору. И вот тут-то меня охватило странное волнение. Причин тревожиться не было! Я просто шел получить законно купленные покой и наслаждение, и вдруг… Было ожидание чего-то необычного. Да, но откуда в этой заболоченной гостинице взяться необычному? Я остановился перед дверью, чувствуя яростное сердцебиение. Оставалось только протянуть руку. И я сделал это. Я с детства рос смелым мальчиком.

В комнате было темно, углами проступала мебель, за журнальным столиком смутно чернела человеческая фигура.

— Пожалуйста, проходите, — предложил мне мужской голос. Нестерпимо захотелось выскочить обратно, но выход остался где-то очень далеко.

— Садитесь на стул. Вы видите его?

Я ощупью добрался до указанного места. Мне было дурно.

— Здравствуйте, Александр, — продолжал голос. — Вас зовут именно так? Красивое имя, редкое по нынешним временам.

— Да, — выговорил я осторожно, — именно так меня зовут… Кто вы?

Фигура усмехнулась:

— Неважно! Главное, что вы здесь, а остальное не имеет значения. Вам удобно говорить без света?

— Потерплю.

— Вот и отлично. А то, знаете ли, у противоположных окон бывают глаза. Иногда они вооружены аппаратурой.

Мне стало полегче.

— Боитесь? Так ведь никакая темнота вам не поможет, если…

— Лично я ничего не боюсь, — оборвал меня человек. — Впрочем, и это неважно. Не будем зря привлекать внимание, ладно? Нам надо серьезно поговорить, Саша.

— Пожалуйста, — согласился я. — Только сначала объясните, как вы оказались в моем номере.

— А это не ваш номер! — рассмеялся он. — Вы ошиблись, вошли не в ту дверь.

— Как?! — я не знал, удивиться или возмутиться.

— Вы ведь прочли мое приглашение?

— Какое приглашение!

Он процитировал:

— “Жду вас в номере 215, второй этаж, налево”. Ага, вспомнили! Вы вежливый человек, спасибо, что пришли.

Издевался? Или нет? Не мог же я перепутать этаж! Во мне стремительно вспенился гнев, хотя я четко понимал — ситуация если и не жуткая, то по крайней мере жутко странная.

— Переставьте, — он стал серьезным. — Я ни в коем случае не издеваюсь над вами. И тот факт, что номер не ваш, тоже совершенно неважен. Сейчас вообще все неважно, кроме нашего разговора.

Мысли мои читал, что ли?

— Ладно, говорите. И покороче, если можно.

— Покороче… Я хочу убедить вас в одной вещи, но подозреваю, что это будет непросто.

Я молча буравил полумрак глазами и ждал, что этот тип еще скажет. Он находился прямо перед окном — отличная позиция для разговора — был виден только его силуэт, ничего больше. Тут он меня ошарашил.

— Саша, — сказал он мне, — это звучит либо глупо, либо пошло. Я собираюсь убедить вас в том, что вы плесень.

“Псих, — мелькнула догадка. — Сбежал откуда-нибудь”.

— В каком смысле? — спросил я, стараясь не подать вида.

— Разумеется, не в буквальном.

— Ну уж… — протянул я. Становилось интересно.

— Не согласны? — он был ироничен. — Я ущемил ваше человеческое достоинство? Ладно, смотрите. Насколько мне известно, вы профессиональный гонщик, выступаете За клуб молочного комбината.

— Да, — хмуро подтвердил я. Про человеческое достоинство — это он зря.

— Ваша работа имеет хоть какой-нибудь смысл? Очевидно, нет. Вы первый убеждены, что нет. Вот когда вы разнесете груду шин по бокам желоба, а затем благополучно догорите в остатках капсулы, только тогда смысл прояснится. Толпа зрителей получит удовольствие. Правильно?

— Это мое дело, — сказал я, — где и как догореть.

— Ну что вы, я не посягаю на ваши священные права… Но если теперь вспомнить разнообразные способы вашего приработка, то станет окончательно ясно — от вас, как от социальной единицы, нет ни малейшей пользы обществу. Скорее наоборот.