Фрэнк Херберт - Создатели небес. Улей Хелльстрома

Мерривейл воспользовался моментом, чтобы взять себя в руки.

— Все?

— Все!

— Очень хорошо. — Мозг Мерривейла был тренированный, и он мог по памяти воспроизводить многие разговоры. Однако на этот раз необходимо анализировать каждое слов, чтобы ненароком не навредить себе. Бессознательно он забыл при пересказе о своем ложном английском акценте. Перуджи это позабавило.

— Итак, она отправилась искать Карлоса, — прервал в конце Перуджи.

— Да. Карлос был в Архиве, я полагаю. — Мерривейл вытер пот, выступивший на лбу.

— Какая жалость, что мы не можем спросить ее об этом здесь, — заметил Перуджи.

— Я рассказал вам все! — запротестовал Мерривейл.

— О, я верю вам, — сказал Перуджи. Потом покачал головой. — Но… кое-что еще осталось. Она прочитала отчеты и… — Он пожал плечами.

— Агенты, случается, погибают при исполнении, — продолжал Мерривейл.

— Конечно, конечно, — согласился Перуджи. — Обычная вещь.

Мерривейл нахмурился, по-видимому, полагая, что все факты выставлялись так, чтобы потопить его.

— Карлос имел подобные возражения? — спросил Перуджи.

— Ни единого.

Перуджи сложил губы в задумчивости. „Проклятое дело! Итак, маленький клерк наконец попался. В конце концов, легендарная осторожность не спасла его. До сих пор эта осторожность каким-то образом помогала ему выкручиваться. Возможно, Карлос еще жив“. Но почему-то Перуджи не слишком верил в это. Первая пешка была снята с доски, затем вторая и третья. А теперь пришла очередь более сильной фигуры. Он сказал:

— Происходили ли столкновения у Карлоса с Тимьеной во время работы?

— Возможно.

— Что это значит?

— Они постоянно грызлись между собой.

— И мы не можем спросить их, — глухо сказал Перуджи.

— Мне не надо напоминать об этом.

— Можете ли вы припомнить слова Карлоса, когда вы в последний раз говорили с ним?

— Конечно. Он сказал мне, что сделает сообщение в течение первых сорока восьми часов по прибытии на место.

— Так долго? У них было радио?

— Да, в фургоне, который они взяли в Портленде.

— И ни одного сообщения от них так и не поступило?

— Только один раз. Из Кламат Фоллса. Они проверяли оборудование. Через Портленд.

— Сорок восемь часов, — пробормотал Перуджи. — Почему?

— Ему нужно было время, чтобы освоиться, провести разведку и выбрать место, откуда он будет вести наблюдение.

— Да, но…

— Это была разумная задержка.

— Но Карлос всегда отличался осторожностью.

— Это и говорит об осторожности, — возразил Мерривейл.

— Почему вы не приказали, чтобы он более часто выходил на связь?

— Это не казалось необходимым.

Перуджи покачал головой. Наваждение какое-то. Пара любителей не могла бы оставить за собой столь много обрубленных концов и наделать столько ошибок. Однако Мерривейл не признается ни в одной из них. И он получал эти приказы, на которые ссылается. Ситуация не из простых. Однако его придется отстранить отдела. Отправить в какую-нибудь дыру и держать под рукой, готового пойти под топор. Мерривейл показал свою полную некомпетентность. Его нельзя оправдать. Он был как раз тем человеком, который требовался сейчас, на кого можно было бы указать пальцем, когда начнут задавать нежелательные вопросы.

С внезапным раздражением Перуджи вскочил со стула и посмотрел вниз на Мерривейла.

— Вы дурак, Мерривейл! — воскликнул Перуджи холодным, жестким голосом. — Вы всегда были дураком и таким и останетесь. У нас есть полный отчет от ДТ с возражениями Тимьены. Ей нужна была команда поддержки. Она хотела частый радиоконтакт. Вы специально сказали ей не беспокоить в Портленде передающую станцию без веских оснований. Вы сказали ей, чтобы она беспрекословно выполняла распоряжения Карлоса. Вы приказали ей не делать никаких официальных запросов по поводу исчезнувшего Портера. Ни при каких обстоятельствах она не должна была отходить от своей легенды. — Таковы были ваши инструкции… — Перуджи указал на папку на столе Мерривейла, — и вы читали это!

Потрясенный, Мерривейл застыл молча во время этой вспышки. Но в один ужасный момент, казалось, он вот-вот заплачет. Его глаза блестели от невыплаканных слез. Сознание такой возможности, однако, охладило его, и ему удалось выдавить из себя ответ с каким-то подобием прежнего акцента.

— Клянусь! Вы никогда не признаетесь, что можете ошибаться.

Позднее, звоня по телефону из аэропорта, Перуджи сказал:

— Я считаю, мы должны быть ему благодарны. Теперь хоть прояснилась ситуация, в которой мы оказались.