Фрэнк Херберт - Создатели небес. Улей Хелльстрома

— Вы убьете меня в любом случае, — прошептала Тимьена.

„Дьявольщина!“ — подумал Хелльстром.

Его праматерь предупреждала его, что всю его жизнь один кризис будет накладываться на другой. Его работники пытали Чужака. Это выходило далеко за рамки концепции милосердия. Такая концепция даже на мгновение не приходила в голову работникам, когда они извлекали информацию, необходимую для выживания Улья. Но такие действия оставляли отметины на теле всего Улья. Более не было нигде в Улье невинных. „Мы сделали еще один шаг в сторону насекомых, которым мы подражаем“, — подумал Хелльстром. И спросил себя, почему эта мысль опечалила его. Он подозревал, что любая форма жизни, вызывающая не необходимую боль, постепенно приводит к разрушению своего же сознания. А без сознания, объективно отражающего жизнь, свой смысл может потерять и цель.

С внезапным раздражением Хелльстром рявкнул:

— Расскажите мне о „Проекте 40“.

У Тимьены перехватило дыхание. „Они знали все! Что они сделали с Карлосом, чтобы заставить его выложить им все?“ Она почувствовала, что леденеет от ужаса.

— Рассказывайте! — рявкнул Хелльстром.

— Я… я не знаю, о чем вы говорите.

Приборы сказали ему все, что он хотел знать.

— Вам будет очень плохо, если вы будете упорствовать, — пояснил Хелльстром. — Мне бы не хотелось, чтобы дело дошло до этого. Расскажите мне о „Проекте 40“.

— Но я не знаю ничего о нем, — простонала Тимьена.

Приборы показывали, что это близко к правде.

— Но кое-что вам все же известно, — произнес Хелльстром. — Расскажи мне это.

— Почему бы вам просто не убить меня? — спросила она.

Хелльстром вдруг понял, что действует в тумане глубокой печали, почти отчаяния. „Могущественные дикие люди Внешнего мира знают о „Проекте 40“! Как могло это случиться? Что им известно? Эта женщина всего лишь пешка в большой игре, но все-таки она может дать ценный ключ“.

— Вы должны рассказать мне то, что вам известно, — сказал Хелльстром. — Если вы сделаете это, я обещаю не прибегать к крайним мерам.

— Я не верю вам, — ответила она.

— Вам больше некому верить, кроме меня.

— Меня будут искать!

— Но не найдут. А теперь расскажите мне, что вам известно о „Проекте 40“.

— Только название, — ответила Тимьена, сникая. „Какой смысл? Им же все известно!“

— Где вы впервые повстречали это название?

— В документах. Их забыли на столе в МТИ, и один из наших людей снял с них копию.

Пораженный, Хелльстром закрыл глаза.

— Что было в этих документах? — спросил он.

— Несколько цифр и формул и еще что-то, не имеющее, правда, больного смысла. Но один из наших людей предположил, что они могут являться частью проектной документации какого-то нового оружия.

— Он не сказал, какого именно типа?

— Кажется, речь шла о каком-то насосе с частицами. В них говорилось о том, что это оружие способно входить в резонанс с материей на расстоянии, разрушать стекло и тому подобное. — Она глубоко вздохнула, подумав, зачем она говорит это. В любом случае ее убьют. Какое это имеет значение?

— Э-э… ваши люди пытаются построить такое оружие, на основе этих документов?

— Пытаются, но я слышала, что найденные бумаги не полны. Они во многих вещах неуверены, и кто-то даже полагает, а оружие ли это вообще.

— Но разве они не согласны с тем, что это оружие?

— Думаю, да, — ответила снова она со вздохом. — Это оружие?

— Да, — так же ответил Хелльстром.

— Теперь вы меня уж точно убьете? — спросила Тимьена.

От жалостного и умоляющего тона в ее голосе он в ярости взорвался:

„Идиоты! Полные идиоты! — Хелльстром потянулся за парализатором, который он бросил на пол рядом с приборами, нащупал его, поднял вверх, устанавливая на полную мощность. — Этих глупых идиотов Чужаков нужно остановить!“ Он направил парализатор в ее сторону, словно желая вдруг пронзить им ее тело, и надавил на спуск. Энергия, резонирующая в замкнутом пространстве лаборатории, на секунду оглушила самого Хелльстрома, и, придя в себя, он увидел, что все стрелки на его приборах остановились на нуле. Он включил освещение, медленно встал и направился к женщине, осевшей на стуле. Ее тело склонилось на правый бок, удерживаемое ремнями. Тимьена была абсолютно неподвижной. Хелльстром знал, что она мертва еще до того, как наклонился к ней. Она получила заряд, достаточный, чтобы убить быка. Допрос Тимьены закончился, как бы ее ни звали.

„Зачем я сделал это? — спросил он себя. — Не от того ли, что вспомнил о растерзанном Депо, которого отправил в чаны? Или же это был позыв более высокого порядка, связанный с его пониманием Улья? А может, произошел психический срыв. Но дело сделано, возврата нет“. Однако его собственное поведение его обеспокоило.