— Новенький? — спросил он Юрия Васильевича. — С кафедры физики.
— Да, с физики… Ассистент, — добавил Юрий Васильевич и поймал себя на том, что звучание этого ученого слова все еще приятно для него.
— И сколько положили?
— Еще точно не знаю, — сказал Юрий Васильевич.
— Косую с четвертаком, — дело известное, — заметил его собеседник. — Северные-то тю-тю, сняли.
— А вы что, ждете кого? — спросил Юрий Васильевич, окинув взглядом дымящиеся тарелки.
— Нет, — коротко ответил тот. — Все мое.
Юрий Васильевич принялся за свой суп, а когда поднял глаза, то увидел, что его сосед, вооружвшись какой-то огромной ложкой, опустошал с неимоверной быстротой тарелку за тарелкой. Юрий Васильевич оглянулся, думая, что такое чудо не могло не привлечь всеобщего внимания, но все были заняты своими делами, и Юрий Васильевич догадался: для других это не в новинку. Доев суп из последней тарелки, сосед пододвинул к себе ведро с кашей.
— Верхушечку съем, а остальным поужинаю, будто в раздумье заметил он.
— Это болезнь такая? — спросил Юрий Васильевич осторожно.
— Нет, — не без гордости ответил его сосед. — Я — едок. Слыхал, может быть? Посмотрел я на тебя, человек молодой, вот, думаю, может, будет мне напарник, в ты, как курица; три зернышка — и сыта. Вот это мне очень неприятно.
— Я и представить себе не мог, что это все вам, — Юрий Васильевич показал на тарелки. — И все вам одному…
— Э-эх! — выдохнул сосед. — Да разве это еда? Так, подьедочка. Охота начнется, вот тогда еда! Я ведь до сорока уток в день стреляю. Кого хочешь спроси… — И после продолжительного чавканья добавил: — Так ты ко мне заходи, я тут живу, в институте. На втором этаже видел табличку «Мастер точной механики»? Это я и буду, Ганюшкин.
Он протянул свою узловатую руку через стол, и Юрий Васильевич робко ее пожал.
— Тебе без меня все одно не прожить. Я это вижу точно. Идеи-то есть? А?
— Есть, — сказал Юрий Васильевич. — Есть идеи… Вы понимаете, есть данные о том, что человеческий мозг излучает сверхдлинные радиоволны. Это чрезвычайно любопытно, вы представляете? И мне совершенно срочно нужно сделать катодный осциллограф…
Юрий Васильевич захотел развить свою мысль, но Ганюшкин, не дослушав, заковылял к выходу из столовой.
Юрий Васильевич выловил алюминиевой чайной ложечкой единственную абрикосину, плававшую в компоте, машинально разгрыз косточку и некоторое время сидел с осколками во рту — этого, вероятно, ассистенту, делать не полагалось. Демонстративно достав пачку папирос «Казбек», Юрий Васильевич направился к двери.
— Ассистент Дейнека? — услышал он чей-то голос. Юрий Васильевич обернулся. Перед ним стоял паренек лет двадцати с рыжим пухом на голове. Вытерев рукавом гимнастерки рот, паренек порылся в нагрудном кармане и извлек оттуда пару листков.
— Это вам, — сказал паренек, — а это — вашему шефу.
Юрий Васильевич развернул листок. На папирсной бумаге черным по белому значилось нечто удивительное.
— Вы понимаете, — сказал пареньку Юрий Васильевич, — я физик, так сказать… У меня нет частей человеческих трупов.
— А я курьер, — строго сказал паренек, — мне приказали вручить всем ассистентам, и я вручаю. Да, еще вас ждут в партбюро.
В дальнем конце коридора показалась худая фигура в расстегнутом пиджаке и высоких черных валенках.
— Ворона! — где тебя черти носют? — выкрикнула фигура и вновь скрылась.
— Бегу, лечу! — крикнул в ответ курьер и убежал.
Юрий Васильевич приоткрыл дверь кабинета. На фоне окна четко выделялась фигура парторга Петра Ивановича.
— Входи, — коротко бросил парторг Юрию Васильевичу. — Давно ждем.
Кроме Петра Ивановича, комнате находился еще один человек.
— Федор Никаноровмч, — представился незнакомый.
Юрий Васильевич присел на стул и закурил. Закурил и Федор Никанорович.
— Мы ждали вашего приезда сюда, товарищ Дейнека, — сказал парторг. — Очень нам нужен в институте человек, который был бы, так оказать, на «ты» с физикой. У нас десятки проблем ждут вашего слова, вашего вмешательства. Нет ни одной кафедры, не заказавшей какого-иибудь нового физического прибора, вокруг которого уже планируются исследования. А из нас, медиков, редко кто обращается с физическим прибором более сложным, чем электрический чайник.
— Вы меня пугаете… — сказал Юрий Васильевич. — На «ты» с физикой! Шутка сказать… Таких физиков во всем мире раз, два — и обчеяся.
Читать дальше