Фредерик Пол - Рифы космоса

У меня было два помощника: девушка-телетайпист и человек по имени Опорто, нечто вроде живого компьютера. Вы его только что видели. Машина задавала задачи. Ну, к примеру, какова величина гистерезисной потери в катушках подземных туннелей субпоезда. Это проблемы, на которые Машина не могла найти ответа, как я понимаю... даже она не знает всего. И все же мы находили решения. Конечно, у меня не было необходимости в справочниках и других книгах для работы, потому что я мог спросить Машину, и она выдавала мне любой фактический материал. Но для большей производительности она позволила мне держать у себя несколько книг, и среди них были книги из библиотеки отца.

Он с надеждой улыбнулся девушке.

— Вы ведь понимаете, что для человека, с детства мечтавшего о космосе, жизнь в подземелье не очень привлекательна. Чтение этих книг о космосе было для меня необходимым. В них содержались устаревшие теории о природе Вселенной. Используя современную математику, я вывел несколько систем уравнений, описывающих расширение Вселенной и непрерывное воссоздание материи в межгалактическом пространстве...

Его остановил вид ее нахмурившихся бровей. Это действительно была не самая подходящая тема для беседы с молодой девушкой, да еще купающейся в ванне!

— Но это вовсе не запланированный интерес, — с отчаянием заключил Райленд. — Это было просто безобидное увлечение. Оно было даже полезно для Плана. Уравнения, которые я вывел для описания новых катушек туннелей субпоезда, вытекали из описания процесса постоянного воссоздания материи в пространстве.

— И только поэтому вас сделали опасником? — она задумчиво посмотрела на него и нахмурилась. — Но на вид вы совсем не опасны.

Что он мог на это ответить? Он ждал, она тем временем махнула рукой. Один из голубей покинул ее плечо и перелетел к хрустальному дельфину. Он клюнул в плавник-рычаг, и струйка ароматизированной воды прекратила течь. Райленд наблюдал за голубем, убаюканный запахом сирени. В ванной комнате было тепло, но не душно. Очевидно, скрытые вентиляторы поглощали избыток влаги.

— А на самом деле вы опасны? — вдруг спросила девушка.

— Нет, мисс Крииря, — сказал Райленд. Он помолчал, не зная, как все объяснить этому ребенку. — Воротник — это не наказание, это предосторожность.

— Предосторожность?

— У Машины были основания подозревать, что в определенных условиях я мог бы представлять опасность для Плана Человека, — ровным голосом сказал Райленд. — Я ничего преступного не совершал, поймите. Но Машина не хотела рисковать, и вот... воротник...

— Создается такое впечатление, будто вы это одобряете, — с некоторым удивлением сказала девушка.

— Я лоялен по отношению к Плану!

— Но ведь мы все лояльны, верно? — сказала она. — Однако мы не носим воротников?

Райленд покачал головой.

— Я никогда не делал ничего такого, что угрожало бы Безопасности Плана.

— Но, может, вы все-таки совершили что-то не совсем...

Райленд усмехнулся. Удивительно легко с ней разговаривать, подумал он. Усмешка превратилась в улыбку, настоящую улыбку. Райленду давно уже не приходилось по-настоящему улыбаться.

— Да — признался он. — Я действительно совершил что-то «не совсем»... Там была девушка.

— Стивен, Стивен, — Донна Криири с насмешливой улыбкой покачала головой. — И опять девушка. Я думала, так бывает только в романах.

— И в жизни тоже, мисс Криири. — Райленд почти полностью расслабился.

Внезапно в ее настроении произошла резкая перемена.

— Но в вашем деле сказано нечто другое, — ледяным тоном проговорила она. — Вы обвиняетесь в сокрытии информации о некоем устройстве, представляющем угрозу Безопасности Плана Человека.

— Это не так! — отчаянно запротестовал он. — Кто-то допустил ошибку, несмотря на точность Машины. Меня три года обрабатывали тераписты в лагере повышенной безопасности, пытались вытащить из меня сведения, которых не было!

Ее глаза чуть расширились, показывая спокойную заинтересованность.

— Какого рода сведения?

— Я сам не знаю. — Он вздрогнул, когда на мгновение вернулись воспоминания о пережитом. — Они тщательно избегали каких-то намеков, и наказывали, если я пытался вспомнить то, о чем меня заставляли вспоминать. Меня привязывали, цепляли электроды, — записывали малейшую реакцию. Они повторяли эти слова миллион раз. Пространственник. Рифы космоса. Фузорит. Пиропод. Нереактивная тяга. И еще два имени — Рон Дондерево и Даниел Хоррок. Собрав в одно целое эти слова и некоторые другие намеки, я понял, что тераписты были уверены, будто бы этот Хоррок доставил мне некое сообщение от Дондерево. Весть из космического пространства, что-то о рифах космоса, что бы это ни означало. И обо всех этих пироподах, фузоритах. И в особенности о чем-то под названием «нереактивная тяга». Они пытались из меня вытащить, как построить нереактивный двигатель.