Пол Андерсон - Странник. Зима Мира

Тревильен почувствовал, как завибрировала палуба. В гравитационном поле ускорение действовало на все объекты равномерно, и он не ощущал никакого давления, но кажется, они удирали от планеты на добрых пятидесяти «же».

Голос капитана снова неприятно ударил по ушам.

— Тревильен Мика, вам следует немедленно явиться на мостик. Мне может потребоваться ваша помощь.

— Что это может быть, — подняла глаза Никки.

— Сейчас узнаю, — ответил Тревильен.

— Я с тобой.

Йоахим стоял возле астронавигационного компьютера, передав управление Ференци. Тут же был Шон, тонкие черты лица искажены напряжением. Но внимание Тревильена приковала к себе Илалоа. Она скорчилась в кресле астронавигатора, уронив голову на пульт, ее согнутое тело буквально трясло от напряжения.

— Что случилось?

— Еще не знаю толком, — ответил Йоахим и глянул на Никки, стоявшую над Илалоа, положив ей руку на затылок. — А ты что тут делаешь?

— Вы против? — Никки топнула ногой.

— Да нет, не возражаю. Может быть, ты сможешь ее успокоить. Бедной девочке пришлось поволноваться.

Капитан коротко пересказал, что он выяснил на Эрулане: люди со странными повадками, тайно покупающие космические корабли, и мысль, подслушанная Илалоа, мысль, которой не может вынести мозг.

— Они вломились ко мне, Шон с Илалоа, когда я уже и сам собирался улетать. Это решило дело. Лo — славная девушка. Упала в обморок, только когда мы оказались в безопасности.

Тревильен посмотрел на женщин. Теперь Илалоа всхлипывала, уткнувшись в грудь Никки.

— Мысль настоящего чужака? — недоверчиво переспросил землянин. — Но если она не может читать наших мыслей, как она смогла услышать эту?

— Формы сигналов различны, — хрипло ответил Шон. — Эта мысль оказалась больше похожей на ее мысли, чем на наши. Но содержание было… чужим.

— Ну, Мика, что ты об этом думаешь, — спросил Йоахим.

— Что ж, если это была не ошибка, и не… ммм, — Тревильен потер подбородок. — В одном случае люди, в другом — чужаки. А они не могут действовать независимо, может быть, даже не зная друг о друге?

— Думаю, могут, — с сомнением ответил капитан, — но верится в это с трудом.

— Может быть, и так. Я думаю, что… — тут Тревильен заметил, что Илалоа пришла в себя.

Ее все еще трясло, но слезы утихли. Интересно, заметил он, рыдания не портили ее лицо, как это бывает у людей.

— Полегче с ней, — негромко напомнила Никки.

— Постараюсь, — Тревильен подошел к Илалоа и уселся на край стола, свесив ноги.

Фиолетовые глаза безнадежно глядели на него.

— Илалоа, ты хочешь говорить об этом?

— Нет. Но я буду. Это необходимо.

— Вот умница! — Тревильен усмехнулся.

Насколько это наиграно, подумала Никки, глядя на его лицо, излучающее тепло и сочувствие.

— Расскажи мне, какой была та мысль в Кавкасу. Как ты ее чувствовала?

— Если вы не чувствовали мысли, то у меня нет слов для этого.

— Я чувствовал. Накатывается все сразу, так? Основная нить и всевозможные оттенки, обертоны, тени, шепот, отражения. И она никогда не застывает, все время меняется. Так, правильно?

— Насколько можно выразить словами, да, — кивнула она.

— Вот и хорошо, Илалоа. Теперь расскажи мне как можно точнее, какой была эта мысль, которую ты почувствовала?

Она уставилась перед собой, вцепившись в подлокотники кресла так, что пальцы побелели.

— Это было все сразу, — прошептала она. — Оно пришло, накатилось, как будто что-то вынырнуло из-под воды, пошевелилось и скрылось обратно.

Ее передернуло. Шон кинулся вперед, но капитан остановил его.

— Это была власть, презрение огромное, — снова заговорила она. — Лапа, стиснувшая вселенную, точно стальная. Что-то медленное, терпеливое, внимательное. И еще там было сияние на черном небе. Светящееся пятно и звезды вокруг. Звезды в форме серпа, срезающего это поле. Одна звезда’ была ярче других, высокая и холодная, и еще там была сияющая спираль, так далеко, что я чуть не закричала и… — она снова затрясла головой. — Не могу. Не могу больше, — закончила она срывающимся голосом.

— Понятно, — Тревильен наклонился вперед, упершись локтями в колени, потирая руки. — Как ты думаешь, ты сможешь нарисовать эти звезды?

— Нарисовать? Зачем?..

— Я хотел бы загипнотизировать тебя, Илалоа, — продолжал он. — Это просто сон. Я хочу, чтобы ты вспомнила все. Ты даже не почувствуешь этого. И я смогу убрать твой страх.

Илалоа опустила глаза, губы задрожали.

— Да, — наконец ответила она. — Делайте. Я хочу помочь вам.