Чарльз Шеффилд - Расхождение

Ж'мерлия посмотрел на пеленгатор. Жемчужина вращалась по более высокой орбите, чем Дрейфус-27, а значит, она постоянно отставала от него. Через полчаса она скроется за Гаргантюа. На какое-то время прием посланий сделается невозможным. Сигнал и так уже был искажен помехами, замирал, а то и вовсе пропадал.

Ж'мерлия переключился на передачу.

— Каллик, что нам теперь делать? Хозяев-то нет. — Его голос едва не срывался на плач. — Не осталось никого, кто руководил бы нами!

Он кое-как переждал трехсекундную задержку сигнала. Каллик умная, у нее найдется ответ.

— Я понимаю, — донесся слабый голос, — и у меня та же проблема. Все, что мы можем, — это стараться представить, что бы от нас потребовали хозяева, и поступать соответственно. На данный момент с тобой все ясно. У тебя есть распоряжение оставаться на Дрейфусе-27. Это ты и должен делать. Мое положение более… затруднительно.

Наступила продолжительная пауза. Ж'мерлия догадывался, как страдает Каллик, и сильно ей сочувствовал. Ринувшись в туман, хайменоптка ослушалась приказа Ребки, но дело не в этом. Ж'мерлия поступил бы точно так же, чтобы не подвергать людей риску. Но в результате собственного благополучного прохода Каллик решила, что Ребка и Лэнг без помех пройдут сквозь светящееся облако, и ошиблась. Ее действие, возможно, послужило причиной их гибели. Каллик не может сидеть и ждать, как Ж'мерлия. Она должна найти способ исправить свою ошибку.

— Если облет не выявит никаких точек входа, — наконец продолжила Каллик, — а я это сильно подозреваю, то у меня есть еще один путь. Наши первые попытки внедриться в поверхность Жемчужины потерпели неудачу. Мы не смогли ни взрезать, ни прожечь ее. Но облако, которое мы видели, вышло изнутри Жемчужины. Оно проступило сквозь явно твердую поверхность. А когда вошло в соприкосновение со мной, я ощутила, что оно содержит твердые компоненты. Мы стремимся приписать Строителям сверхъестественную силу, упуская из виду простые объяснения. Однако, по-моему, придать материалу, из которого состоит поверхность, вязкую или жидкую консистенцию возможно с помощью сильного электромагнитного поля, что легко осуществить даже средствами нашей технологии. Если так, то возбуждение местного поля на небольшом пространстве позволит входить в Жемчужину и выходить из нее. Оборудование для проверки такой возможности имеется на «Все — мое»… — Ее голос пропал, затем вернулся, еще слабее. — … Предпочитаю более традиционные средства проникновения… как последний шанс.

Ее голос угасал, но чувствовалось, что Каллик вновь обрела уверенность в себе, не поддавшись, как Ж'мерлия, тоске от одиночества и заброшенности. Вероятно, потому, что под рукой у нее есть корабли, подумал он. Она способна хоть что-то предпринимать. Даже если все на Жемчужине погибли, у Каллик оставалась возможность отправиться домой и найти нового хозяина. Ж'мерлия не мог никуда направиться и не представлял себе другой хозяйки, кроме Атвар Х'сиал. Вероятно, Каллик не настолько связана статусом раба, раз способна сделать пусть трудный, но выбор.

— Каллик, свяжись, пожалуйста, со мной. Как только будет возможность. Я не хочу оставаться один.

После долгой паузы он услышал:

— Конечно. Я свяжусь с тобой… вне радиовидимости… но… опять пропадает… шесть часов…

Сигнал почти исчез.

— Если ты не слышишь… что бы ни было, ты должен… терпения. — Последнее слово прозвучало, словно шорох помех.

Ж'мерлия лег, прижавшись к устройству связи. Набраться терпения. А что еще ему оставалось?

Сначала Атвар Х'сиал и Луис Ненда. Затем Дари Лэнг и Ханс Ребка. Все и вся мало-помалу уходили от Ж'мерлии.

Каллик — единственная, кто остался у него для контакта на сотни миллионов километров. А что потом?

Он слушал и слушал, а ее все не было.

По меркам любого жителя Лотфи Ж'мерлия был сумасшедшим.

Иначе и быть не могло. Лотфиане были общественными животными. Только сумасшедший представитель этого вида мог выдержать разрыв с родным окружением ради служения кекропийской хозяйке в качестве переводчика. Считалось, что кекропийцы выбирают рабов лотфиан по их способности к обучению кекропийской феромонной речи, но, с точки зрения лотфианина, выбор происходил естественным путем и посредством совершенно другого механизма.

Любой лотфианин способен овладеть кекропийской речью; с их способностью к языкам это довольно просто. Но лишь редкий самец, обладающий несбалансированной психикой почти на грани сумасшествия, позволит вырвать себя из общества себе подобных.