Фрэнк Херберт: Зелёный мозг

Его звали Фурунео. Алехино Фурунео. Он напомнил себе об этом, когда ехал в город, чтобы заказать сверхдальние переговоры. Перед такими переговорами разумно было повторить свое имя. Ему было шестьдесят семь лет, и он помнил много случаев, когда люди в сниггер трансе сверхдальней связи забывали, кто они и откуда родом. Именно это, более чем стоимость переговоров и неприятность общения с Тапризиотами, вели к снижению числа таких переговоров. Но сейчас Фурунео знал, что не может доверить кому-нибудь другому этот разговор с чрезвычайным агентом Джорджом X. Маккайем.

Было 8:08 утра по местному времени планеты, называемой Сердечность, системы Сфич.

— Судя по всему, это окажется очень трудным, — бормотал он, говоря скорее для себя, чем для двух охранников, которых он прихватил с собой, дабы оградить себя от прослушивания.

Они даже не кивнули, понимая, что от них и не ждут ответа.

Было еще прохладно из-за ночного ветра, дующего со снежных равнин гор Билли к морю. Они приехали в город Дивизион из горной местности на обычной наземной машине, не пытаясь прятать или скрывать свою связь с Бюро Саботажа, но и не имея особого желания привлекать внимание. У многих сенсов были основания возмущаться Бюро.

Именно поэтому Фурунео приказал, чтобы машину остановили за пределами пешеходного центра города, и оставшийся путь они прошли, как обычные горожане.

Десять минут спустя они вошли в приемную нужного им здания. Это был учебный центр Тапризиота, один из почти двадцати, существующих во вселенной — большая честь для такой маленькой планеты, как Сердечность.

Приемная комната была не более пятнадцати метров в ширину и около тридцати пяти метров в длину. У нее были желтовато-коричневые стены с вмятинами в них, как будто когда-то они были мягкими, а кто-то бросал в них маленьким мячом, согласно какой-то случайной прихоти. Вдоль правой стороны, где стоял Фурунео со своими охранниками, была высокая скамейка. Она занимала три четверти длины стены. Многофасетные вращающиеся лампы бросали на ее поверхность узорные тени. Наверху скамейки стоял Тапризиот.

Тапризиоты бывали разной формы, напоминая отпиленные куски обгоревших хвойных деревьев с обрубками торчащих где попало конечностей, а речевые придатки, похожие на иглы, колыхались даже тоща, когда они молчали. Ножная подпорка этого экземпляра отбивала нервный ритм на поверхности, где она стояла.

В третий раз с тех пор, как они вошли, Фурунео спрашивал:

— Вы передатчик?

Ответа не было.

Тапризиоты были такими. Не было смысла сердиться. Все равно это ни к чему бы не привело. Но Фурунео все же позволил себе выразить досаду. Чертовы Тапризиоты!

Один из охранников за Фурунео кашлянул.

«Будь проклята эта задержка,» — думал Фурунео.

Все Бюро было в состоянии нервного возбуждения с момента получения сверхтревожного послания о деле Абнетт. И то, что он собрался сообщить, могло бы стать первым настоящим прорывом. Он даже ощущал от этого легкую дрожь нетерпения. Это сообщение могло стать самым важным из тех, что ему когда-либо приходилось делать. И притом непосредственно Маккаю.

Солнце только еще добиралось до гор Билли, распространяя оранжевый веер света от застекленной двери, через которую они вошли.

— Похоже на то, что долго нам придется ждать этого Тап-пи, — пробормотал один из его охранников.

Фурунео слегка кивнул. За свои шестьдесят семь лет он изучил несколько ступеней терпения, особенно на пути вверх по лестнице к своему настоящему положению планетарного агента Бюро. И им сейчас оставалось только одно: спокойно выжидать. По каким-то совершенно таинственным причинам Тапризиоты выдерживали свое собственное время. Да и в запасе у него не было ничего, чем бы он мог купить услугу, которая ему была так нужна сейчас. Без передатчика-Тапризиота провести такие переговоры в межзвездном пространстве нереально!

Странный этот талант Тапризиотов многие ученые использовали, не понимая его сути. Сенсационная пресса изобиловала многими теориями о том, каким путем он достигается. Но единственное, что можно было сказать: любая из этих теорий могла быть правдой. Вероятно, Тапризиоты действительно делали свои вызовы способом, родственным связи, осуществляемой среди супругов Пан Спечи креше — но и это ничего не разъясняло в их сути.