Пол Андерсон - Война крылатых людей

— «Из другой страны». Для практических целей такое утверждение вполне подходит. Шивару особенно заинтересовался нами. Он был уже немолод. Большинство его детей уже выросло и выделилось из семьи. В среде миллиан он считался богатым и передовым, так как постоянно экспериментировал, пытаясь внедрить скотоводство как источник дополнительного получения продуктов питания, наряду с охотой, и его советы всегда внимательно выслушивались другими миллианами. Однажды я взял его с собой в полет на флиттере, и он радовался и был счастлив, как ребенок. В следующий раз он привел трех своих жен, чтобы они тоже порадовались ощущению полета.

Время от времени мы ходили охотиться. Боже, посмотрели бы вы, как он гнался за каким-нибудь огромным рогатым животным, вскакивал ему на спину и валил одним ударом топора! Затем его лугалы свежевали добычу и тащили ее в лагерь. И, поверьте мне, мясо было чертовски вкусным! В биохимии местных напитков не хватает некоторых наших витаминов, но, в целом, человек вполне может употреблять их в пищу. Очень много времени мы с ним проводили в беседах. Может, это покажется вам странным, фримены, но я никогда раньше не разговаривал ни с каким другим существом подолгу. Мы старались пополнить свой словарь, лучше понять друг друга, и оба были так увлечены этим, что забывали порой о еде, пока Мануэль или Черкез — так звали главного лугала Шивару, сухого и старого каинита, напоминающего мне дружелюбных, старинных гномов из детских сказок — пока один из них не являлся за нами. Иногда я с удивлением замечал, что любуюсь его красотой. Каиниты хорошо сложены и грациозны, как кошки, но смертельно опасны, когда приходят в бешенство. Это мы тоже со временем узнали.

У нас было любимое место под сенью скалы на склоне холма, за лагерем. Скала за нашими спинами была теплой, она казалась мне еще теплее, когда я’глядел на ее шершавую поверхность и видел свое дыхание, белым облачком всплывавшее на фоне жемчужного неба. Высоко над нами в поисках добычи кружил хищник, потом птица кидалась в сторону (в разряженном воздухе я отчетливо слышал свист ветра в ее крыльях) и скрывалась за вершинами деревьев внизу, в долине. Листва деревьев имела множество цветовых оттенков, как будто здесь стояла бесконечная осень. Шивару сидел на корточках, обхватив хвостом колени, у его ног лежал топор. Черкез и один или два других лугала горбились на некотором удалении от нас. Лугалы никогда не уходят далеко от своих миллиан. Иногда к нам присоединялся Мануэль, это случалось, когда он не был занят на строительстве. Помните, Мануэль, вы иногда бывали с нами.

— Да, капитан, — сказал Мануэль.

— В тот раз, — продолжал Пер, — глубокий голос Шивару звучал все звонче и звонче, он был полон планов на будущее. Никаких вопросов о торговом договоре не обсуждалось — у них не было организации, с которой мы могли бы заключить такой договор, — но он видел, как его люди приносят то, что нам надо, в обмен на то, что мы им предлагаем. И он был достаточно умен для того, чтобы понять, какое воздействие на их существование окажет наличие на их земле постоянного торгового пункта, общего места встреч для обмена. Начнется более тесное общение семей, пустит корни идея объединения. Он прозревал будущее, заглядывая далеко за рамки тех ограниченных понятий, к которым был приучен с детства. Например, он считал, что большая группа миллиан, трудясь вместе, сможет наиболее плодотворно воспользоваться нерестом на реке Мокунья. Можно будет соорудить большие каноэ и отправиться на поиски новых охотничьих угодий. Ну и тому подобное. Потом его уши задвигались, что свидетельствовало об особом внимании, усы задрожали, он наклонился вперед и начал расспрашивать о людях. Из какой страны мы прибыли? Какая там водится дичь? Как мы обзаводимся семьей и воспитываем детей? О, он взрывался целыми фонтанами вопросов! Постепенно, по мере расширения нашего словаря, вопросы его становились все более отвлеченными. Мы начали рассматривать законы психолигии и какое-то время были абсолютно поглощены этим занятием.

Я нисколько не удивился, узнав, что его культура не имеет религии. Вообще он с трудом уразумел, о чем я его спрашиваю. У них практикуется колдовство, но они рассматривают его скорее как разновидность технологии. Они не знают анимизма, у них нет аналогов антропоморфизма. Миллиане очень хорошо усвоили, что они господствуют над любым животным и растением на планете. Мне кажется также, хотя я в этом и не уверен окончательно, им знакома идея переселения душ. Но все эти вопросы их мало интересуют, как, впрочем, и проблема собственного происхождения. Жизнь, по их мнению, это то, что существует. Мир — это такой феномен, в котором необходимо либо господствовать, либо оказаться порабощенным. Шивару интересовался, почему я задаю вопросы о таких очевидных вещах.