Ларри Найвен - Мир-кольцо. Летающие колдуны. Реликт империи

— Это отвратительно, Луи.

— Погоди. Ты сама говорила, что, благодаря селекции кукольников, мы свободны, а не рабы кзинов. Это во-первых. А во-вторых, ведь это было очень давно. Неужели ты не можешь простить?

— Нет! — крикнула Тила и снова прыгнула в воду.

— Прекрасный способ заставить любого замолчать! — крикнул Луи, но его заглушал шум водопада.

И вдруг Тила радостно рассмеялась и протянула к нему руки.

Они возвращались к скутерам, все еще вздрагивая от холодного купания.

Луи молчал.

Он сейчас кое-что узнал о Тиле.

Она не могла сказать «нет» и долго держать слово. Не могла никого оттолкнуть. Она еще ничему такому не научилась.

Луи мог бы обижать ее каждый день, и она не смогла бы возненавидеть его.

Но он не хотел ее обижать.

Они шли молча, держась за руки.

— Хорошо, — сказала она наконец. — Если тебе удастся убедить Говорящего, можешь возвращать Несса.

— Благодарю тебя, — поблагодарил он, не скрывая удивления.

— Только из-за «Счастливого Случая», — объяснила она.

— А кроме того, это тебе все равно не удастся.

У Говорящего было достаточно времени на охоту и на физические упражнения.

Когда он вернулся к скутеру, мех на физиономии был идеально чист. Кзин, не тратя времени, вынул из регенератора два кирпичика.

— Великий охотник возвращается домой, — подумал Луи, старательно разглядывая небо.

Луи продолжал прерванную дискуссию через интерком:

— Говорящий, ведь это было так давно.

— Но мое самоуважение не слабеет от времени! Я докажу, что отнюдь не ласков!

— Говорящий, перестань употреблять это слово.

— Почему ты так защищаешь кукольника, Луи?

— Хороший вопрос, — подумал Луи. Несс должен поволноваться.

Может потому, что Луи любил чужаков?

Или потому, что кукольник был иной?

Человек в возрасте Луи мог пресытиться обществом людей. Чужаки становились для него необходимостью.

— Я хочу знать его точку зрения, — проговорил Луи. — Мы находимся в чуждом, странном мире, и, чтобы понять, что тут делается, нам необходимо много разных точек зрения.

Тила утвердительно кивнула. Хорошо сказано! Луи подмигнул в ответ. Говорящий не обратил на эти чисто человеческие жесты никакого внимания.

— Я не хочу, чтобы кукольник объяснял мне, что делается вокруг. Мои глаза, нос и уши сделают это сами.

— Может быть. Но тебе нужен «Счастливый Случай». Он нужен всем нам.

— Это выгода. А честь важнее выгоды.

— Проклятие! Но ведь «Счастливый Случай» нужен не только тебе, но и всем кзинам.

— Даже в таком случае ты не можешь ставить его выше чести.

— Моей чести ничего не грозит.

— Не будь так уверен, — предупредил кзин и отключился.

— Я знала, что он это сделает, — с усмешкой промолвила Тила.

— Я тоже. Да-а, трудно же будет его уговорить.

Горы остались позади и вместе с ними озерко с водопадами. Никогда больше они не увидят его.

Внизу, на поверхности облаков, было видно, как мчится за ними волна возмущения, вызванная тремя скутерами, летящими со сверхзвуковой скоростью.

Впереди, среди нескончаемой гряды облаков, проглядывало нечто огромное. Луи подумал, что это или гора, или громадных размеров воздушная труба.

— Луи, справа просвет в облаках, — отозвался Говорящий-со-Зверями.

— Вижу.

— Как будто солнце отражается от земли.

— Действительно.

— Я хочу поближе посмотреть на это явление.

— Хорошо, — согласился Луи и начал маневр поворота.

Луи размышлял, на что же ему смотреть: на серебряную точку или на оранжевую головку над пультом? Оба изображения могли дать информацию, только различного рода.

В конце концов Луи стал пытаться наблюдать и за точкой, и за кзином.

Серебряная точка влетела в просвет в облаках…

В интеркоме раздался страшный рев кзина. Скутер Говорящего засиял невыносимым блеском. Глаза у кзина были плотно зажмурены, а рот широко раскрыт в крике. Он кричал, стонал, выл.

Скутер кзина снова оказался над облаками, и его цвет вернулся к первоначальному. Говорящий заслонил лицо ладонями. Его мех обгорел до самой кожи.

Внизу, на серой поверхности облаков, был виден ясный круг, как будто за скутером двигался луч света, отбрасываемый огромным рефлектором.

— Говорящий, — крикнула Тила. — Ты что-нибудь видишь?

Он открыл лицо. Единственным местом, где остался мех, была широкая полоса у глаз. В остальных местах виднелись лишь жалкие обугленные клочки шерсти. Кзин открыл глаза, снова зажмурил их и снова открыл.