Ларри Найвен - Мир-кольцо. Летающие колдуны. Реликт империи

— Но почему лунные пути? — спросил я, но тут меня осенило.

— Нет, ты еще не можешь…

— Могу… И сделаю это. Я собираюсь сбросить луны ему на голову.

Я почувствовал сильнейшее желание расхохотаться. Это было безумие. Дикое невероятное безумие.

— Шуга, — сказал я. — Луна однажды падала. Ты знаешь, какой был из этого результат.

— Я видел Круглое Море.

— Круглое Море было когда-то богатой плодородной областью. Теперь море плещется о камень, на котором ничего не растет.

Шута безразлично пожал плечами.

— Это место уже проклято, Лэнт. Какой же вред может нанести ему падающая луна?

— Она может убить нас! — почти закричал я.

— Я выберу одну из самых маленьких.

— Даже маленькая луна может нас убить… Говорят, Круглое Море долгие годы было кольцом оплавленных гор, прежде чем море не стало выкипать и заполнило его.

— Люди, вероятно, преувеличивают…

— Но…

— Лэнт, — сказал Шуга, — Я не могу согласиться на меньшее. Подумай, Пурпурный оскорбил самих богов! Он постоянно повторяет, что богов вообще не существует. И он с невероятной наглостью строит летающую машину, чтобы доказать это. В своем надругательстве над здравым смыслом, как например его игра с понятием балласта, он смеется над законами, которым подчиняются даже боги, — говоря, Шуга свирепо расхаживал взад-вперед, глаза его наливались кровью. — Он оскорбляет обычаи, Лэнт. Он дал имена женщинам и научил их занятиям мужчин. Он вмешался в освящение домашних деревьев и превратил их в колючие растения. Он превратил в хаос жизнь нашей деревни. Некоторых традиционных профессий вообще больше не существует. В то время как другие — подобно кузнечному делу, чудовищно раздулись от важности.

— Он перестал вышагивать и посмотрел на меня. — Он дал нам новые понятия, Лэнт. Он научил нас дурным обычаям, которые уменьшают ценность жизни и повышают значение вещей. Но самое главное, — выкрикнул Шуга, — он оскорбил меня! Он не научил меня летать, пока это ему самому не понадобилось. И он все еще не научили меня заклинаниям, которые делают электричество. Мы зависим от его милости, от его светящихся коробочек с делателями грома. Он подорвал мой авторитет своим ложным лечением, так что они обменивают его символы за один десять моих.

Я был связан с ним клятвой о помощи, но он никогда не просил меня помочь ему — никогда, ни единого раза! Разве он не выкинул мои паруса за борт. Никогда менее смертельное заклинание не восстановит мою честь, — воскликнул Шуга. — Я приведу луну вниз и обрушу ее на его голову. На этот раз я должен продемонстрировать свою силу прежде, чем он исчезнет навечно.

— Я не буду помогать тебе, — тихо сказал я.

— Ты и не должен, Лэнт. Я уверен, что как раз твоя помощь в тот раз так подействовала на магию.

— Сколько потребуется на это время?

— Недолго. Я скоро закончу, а потом начну молиться, пока красное солнце не поднимется высоко на западе. Тогда мы уйдем подальше и будем ждать.

— Я бы предпочел, чтобы ты сперва что-нибудь придумал насчет еды, — проворчал я.

— Забудь хоть раз про свой желудок, Лэнт. Прежде чем снова поднимется голубое солнце, Пурпурный будет уничтожен. Можешь мне в этом поверить!

Пурпурный еще трижды включал свое устройство, пытаясь вызвать яйцо. На третий раз красный огонек вспыхнул и начал размеренно мигать. Пурпурный заорал от восторга и радостно подкинул прибор вверх. Он дико горланил и пританцовывал.

— Я лечу домой! Я лечу домой!

Затем он бросился на землю и начал кататься по ней, лягаясь ногами. Потом с криком вскочил и начал неистово метаться в разных направлениях. Туда и сюда. По большому кругу и вокруг меня. Он выделывал кульбиты и неистово вопил. Наконец он устал и, задыхаясь, подошел ко мне.

— Лэнт, я едва могу поверить в это. Я этого так долго ждал, — начал он оправдываться. — Но это произошло. Мое большое яйцо услышало.

Я нервно взглянул на холм, где Шуга все еще продолжал работу. Теперь он сидел и напевал.

— Хм, и сколько времени пройдет, прежде чем твое большое яйцо доберется сюда, Пурпурный?

Он нахмурился.

— Кого это волнует? Оно летит, и это самое главное.

— Меня волнует! — чуть не выкрикнул я.

Он посмотрел на меня как-то особенно.

— Я и не представлял, что для тебя это значит так много.

— Да, сказал я немного спокойнее. — Сколько времени ему потребуется?

— Может быть, день, — ответил он. — Может быть, больше. Яйцо было законсервировано. Оно должно активизировать себя, набрать полную силу, проверить все системы. Рассчитать курс. Спуститься наконец. И на все это нужно время, Лэнт. Возможно, яйцо не прилетит сюда еще до голубого заката.