Владимир Баграмов - Страна убитых птиц

— Ты знаешь, а я скоро умру! — сказал он и хрипло засмеялся.

Осень 2119 года; три области Федерации закрыли низкие, пропитанные кислотой и сажей тучи. Удушающий запах сероводорода разносился на тысячи километров — горело Черное море. Прошлогоднее землетрясение разрушило почти до основания два города — Белый Кив и Харь. Из разрушенных городов волна за волной шли миллионные полчища крыс, сжирающие все на своем пути.

Над Центром висел такой смог, что даже мощные телескопы спутников связи не могли сфотографировать башни территории Дворца, ориентированные на 7 планет и 12 знаков Зодиака. В Центре была зарегистрирована еще одна неформальная организация им. Малюты Скуратова. Ее боевики носили полосатые матросские майки и кожаные пояса.

Загородное шоссе Центра провалилось почти на треть своей длины. Вместо шоссе зияла глубокая, клубящаяся дымом, гарью и взметнувшейся сажей щель.

У красивого особняка Административного района Центра остановилась длинная, с бронированными придымленными стеклами машина. Из нее вылез Исполнитель. Это был невысокого роста плешивый человек, около восьмидесяти лет, но еще подвижный, с острым взглядом голубых, немного выцветших от времени глаз. Встал около машины, разглядывая архитектуру особняка, одобрительно кивая.

Телохранитель, этакая узколобая, затянутая в кожу и синтетическую ткань гора мышц, вылез следом, вертел на пальце ключи от машины, настороженно оглядывался по сторонам.

Исполнитель направился вдоль чугунной решетки ограды к воротам, телохранитель двинулся следом. Исполнитель подошел к воротам, поднял руку, чтобы нажать кнопку вызова…

Гигантским прыжком телохранитель оказался рядом с ним. В следующую секунду Исполнитель был брошен на асфальт и придавлен коленом телохранителя, который одновременно стрелял куда-то вдоль решетки ограды, стрелял «по-македонски», из двух пистолетов. Один был вырван из-за пояса, другой — из кармана кожаной куртки.

Исполнитель лежал, уткнув плешивую голову в скрещенные руки, лицом вниз, спокойно слушал, как грохочут выстрелы крупнокалиберных пистолетов. Шальная пуля с визгом ударила прямо у его лица, отскочила от какого-то камешка, срикошетила вбок.

Телохранитель был спец. Из тех троих, выскочивших на асфальт из-за угла ограды, один неподвижно лежал возле урны, раскинув руки, автомат, из которого он так и не успел выстрелить, валялся рядом. Другой, маленький, юркий, с большим пистолетом в руке, несколько раз выстрелил в сторону телохранителя, не целясь, широко открыв рот, как видно, орал от страха, но получил пулю в ногу, завертелся волчком, хромая, ускакал за угол. Третий высунулся наполовину из-за киоска, куда перебежал, выпустил длинную очередь из автомата — пули прошли высоко, и перебежал обратно. За углом взревела машина.

Исполнитель аккуратно очищал испачканные брюки. Улыбнулся подошедшему телохранителю.

— Пятьсот монет, Мики, и двухместный «Хорьх».

Телохранитель расплылся в довольной улыбке. «Хорьх», да еще двухместный, — это мечта всех оперов Надзора.

Из-за противоположного угла ограды особняка появился человек. Телохранитель резко выпрямился, рука его опять легла на пояс.

— Безик, — равнодушно заметил Исполнитель, мельком глянув на приближающегося человека. — Остынь, Мики, это не террорист. Кстати, надо обыскать того… Куда ты ему влепил?

Телохранитель опять расплылся в улыбке, оглянулся на тело убитого, ткнул себя пальцем в середину лба.

— Опять в лоб? Мики, ты золотой парень. Иметь тебе «Щит» I степени!

Телохранитель тихо засмеялся, словно загудел большой трансформатор низкой частоты. Они смотрели на подошедшего Безика. Это был очень грязный Безик. Старая, с оборванными полями шляпа, насквозь дырявое кожаное пальто, дырявые ботинки.

— И таких обезьян в Центре около миллиона, Мики! — негромко сказал Исполнитель, рассматривая нищего в упор. — Племя городских нищих, убогих и больных. Что тебе, дружок?

Заросшее диким волосом лицо дрогнуло. Безик сразу заплакал. Из вылинявших бесцветных глаз катились крупные слезы. Исполнитель поморщился.

— Заводится с пол-оборота, обрати внимание! Если он сейчас не угостит нас своими примитивными стихами, я к твоим пятистам монетам добавлю еще сто! Ну, дружок, мы слушаем.

Безик замычал, тянул грязную ладонь ковшом, шевелил пальцами, просил. Чтобы было понятнее, он сунул два пальца другой руки в щель, открывшуюся в зарослях бороды и усов.