Роберт Силверберг - Ночные крылья. Человек в лабиринте. Полет лошади

Из диагностата высунулся сверхзвуковой шприц и вогнал какой-то желтоватый раствор в ягодицу Раулинса. Обезболивающее средство, догадался Мюллер. Вторая инъекция, темно-янтарная, скорее всего была каким-то универсальным антибиотиком. Раулинс явно успокаивался. Следом за этим из диагностата выскочило множество крохотных ручек, чтобы исследовать повреждения в подробностях и проверить, не требуется ли их где-нибудь зашить. Раздалось бренчание, и что-то трижды громко треснуло. Диагностат принялся залечивать повреждения.

— Лежи спокойно, — сказал Мюллер. — Через пару минут все будет позади.

— Тебе не следовало этого делать, — испугался Раулинс. — В нашем лагере есть медицинская аппаратура. Тебе наверняка уже не хватает разных важных химикалий. Если бы ты позволил тому роботу отнести меня в лагерь…

— Я не хочу, чтобы автоматы крутились здесь. А мой диагностат заправлен всем необходимым по крайней мере на полстолетия. Болею я не часто. Вдобавок ко всему, этот аппарат способен сам синтезировать необходимое количество наиболее употребительных лекарств. Лишь бы я время от времени поставлял ему протоплазму, а остальное он делает сам.

— Тогда позволь хотя бы, чтобы мы снабдили тебя запасом наиболее редких медикаментов.

— Обойдусь. Я не нуждаюсь ни в каком милосердии. Ну вот и все. Диагностат завершил свою работу над тобой. Скорее всего, у тебя даже шрамов не останется.

Аппаратура оставила Раулинса в покое. Он сел и поглядел на Мюллера. Мюллер стоял в одном из углов этой шестиугольной комнаты, опершись спиной о стену.

— Если бы я мог предположить, — сказал он, — что они нападут на тебя, я бы не оставил тебя одного так надолго. У тебя не было оружия?

— Не было.

— Хищники, которые питаются только падалью, обычно не нападают на живых. Что могло привлечь их к тебе?

— Клетка, — сказал Раулинс. — Она выделяла запах гниющего мяса. Приманивала их. И ни с того ни с сего множество их начало вскарабкиваться внутрь. Я думал, они живьем меня съедят.

Мюллер улыбнулся.

— Интересно, — сказал он. — Значит, и клетки эти тоже запрограммированы как ловушки. Благодаря твоему неприятному приключению, мы получили любопытную информацию. Я даже не могу сказать тебе, насколько меня интересует эта клетка. Как весьма интересует меня любая деталька этого невероятного окружения. Акведук. Пилоны-календари, устройства, которые чистят улицы. Я тебе благодарен, что ты помог мне несколько углубить мое знание лабиринта.

— Я знаю еще одного человека, у которого точно такой же подход. Для него неважно, насколько он рискует или какой ценой должен заплатить, чтобы извлечь для своего опыта необходимые данные. Борд…

Движением руки Мюллер остановил Раулинса.

— Кто?

— Бордени, — сказал Раулинс. — Эмилио Бордени. Мой профессор эпистомологии в университете. Преподавал он поразительно. Но на самом деле только герменетику… как учиться…

— Эвристику, — поправил его Мюллер.

— Ты уверен? Я бы поклялся, что…

— Ты ошибаешься, — сказал Мюллер. — Ты же говоришь со специалистом. Герменетика — это филологическая дисциплина, занимающаяся толкованием Священного Писания, но в последнее время нашедшая широкое применение в связи. Твой отец знал бы это превосходно. Собственно, и моя миссия у гидрян была экспериментом в области герменетики. Только он не удался.

— Эвристика, герменетика! — Раулинс фыркнул от смеха. — Но в любом случае я рад, что помог тебе в изучении этих клеток. Мой достойный вклад в эвристику. Но на будущее я предпочел бы обходиться без таких переживаний.

— Само собой, — согласился Мюллер. Он ощущал странное добродушие.

Он уже почти забыл, как это приятно — помогать людям. И, кроме того, как это приятно иметь возможность вести свободную беседу. Он спросил.

— Ты пьешь, Нед?

— Спиртное?

— Именно это я имел в виду.

— Умеренно.

— Я тебя угощу нашим местным напитком, — сказал Мюллер. — Он изготавливается какими-то гномиками в недрах этой планеты. — Он извлек изящную плоскую бутылку и два фужера. Аккуратно налил в фужеры не больше, чем по двадцать миллилитров. Я его получаю в зоне «С», — разъяснил он, протягивая один из бокалов Раулинсу. — Этот напиток там бьет из фонтана. Он в самом деле заслуживает носить этикетку: «Пей меня!»

Раулинс осторожно продегустировал.

— Крепковато!

— Примерно шестьдесят процентов алкоголя. Именно так. Понятия не имею, что составляет остальное, как оно изготавливается и для чего. Попросту эта штука пришлась мне по вкусу. Она как-то сразу и сладковатая, и изысканная. В голову бьет, само собой. Я полагаю, это еще одна из ловушек Можно преприятнейше налакаться… а остальное выполнит лабиринт. — Он поднял фужер в руке. — Твое здоровье!