Андрэ Нортон - Тёмный трубач

Герцог Гильдеберт снова захотел сказать что-то императору, но друзья герцога окружили его и силой увели с места казни, опасаясь, как бы император не привел в исполнение своей угрозы.

Затем люди из Бордо, дворяне и рыцари, поднялись на виселицы, и на шеи им были надеты петли.

Госпожу Кларимонду привязали цепями к столбу, и наложили хвороста вокруг нее.

В этот самый час Король Оберон устроил пир в честь своей родственницы, пэрессы Морганы Лe Фэй, и все в его зале во время этого пира были очень веселы — только сам Оберон, склонив голову, сидел с грустным лицом до тех пор, пока госпожа Моргана не сказала ему:

— Что с тобой, дорогой мой кузен? Все радуются, шутят и смеются на пиру, а ты сидишь от всех в стороне, печальный и молчаливый. Что-нибудь случилось с тобой?

Оберон ответил Моргане тихим и грустным голосом:

— Милая кузина, из всех моих друзей, живущих за пределами нашего королевства, я люблю больше остальных Ивона, герцога Бордо. По моему клятвенному обещанию он станет моим наследником и будет править Волшебной страной до конца времен. Поэтому по нашим законам я не могу помогать ему, и он должен выдержать испытания, которые выпадают на его долю, и преодолеть опасности сам. А теперь взгляни, что случилось с той, которую он любит больше всех на белом свете!

Оберон провел рукой по зеркалу, которое висело на стене в зале. Зеркало померкло, и когда оно снова прояснилось, то вместо отражения показывало все, что происходило в эту минуту под стенами Майнца. Тогда два эльфийских рыцаря, Глориан и Малаборн, поднялись со своих мест и подошли к Королю Оберону. Они почтительно преклонили колена перед своим господином, и Малаборн сказал от лица их обоих следующее:

— Государь наш, по Законам Волшебной страны ты действительно не можешь своей властью спасти госпожу Кларимонду. Но этот закон распространяется только на тебя. Хотя наши силы и уменье составляют не больше сотой доли твоего могущества, мы все же сильнее любого смертного человека, и никто из людей не в силах противостоять нам. Позволь нам, Государь, прийти на помощь к госпоже Кларимонде и освободить ее!

Легкое веянье надежды осветило Короля Оберона, и он дал свое согласие. Рыцари тут же исчезли из залы.

В это время прекрасная госпожа Кларимонда полными слез глазами смотрела, как палач подходит к ней с факелом в руке, чтобы поджечь хворост вокруг нее. Но вдруг в небе над Майнцем полыхнуло яркое пламя, и из этого пламени на землю спустились два эльфийских рыцаря в прекрасных сверкающих латах и в полном боевом вооружении.

По повелению рыцарей, цепи попадали на землю с узников из Бордо, а жители Майнца очень удивились и перепугались, потому что ничего подобного им ранее не доводилось видеть. Кларимонда и ее друзья стояли свободные и безоружные, благодаря Господа за свое чудесное избавление.

Даже жестокий император был так потрясен, что приказал отправить пленников обратно в тюрьму, но не сказал о них ничего более.

Герцог Ивон тайно вернулся во Францию и отправился со своим отрядом в Аббатство Клюни, никого не известив о своем приезде. Аббат был по-доброму удивлен, что с Ивоном не случилось ничего дурного, потому что он давно уже оплакал своего племянника, считая его погибшим. Аббат повелел, чтобы все в монастыре возблагодарили Господа за это счастливое возвращение, и устроил пир для Ивона и всех, кто прибыл во Францию вместе с ним.

Кроме того, Аббат велел принести к герцогу Ивону маленькую Кларетту, и герцог был счастлив увидеть свое дитя. Ивон осыпал Аббата благодарностями за нежную и добрую заботу о ребенке, и тут же приказал внести в монастырскую казну множество редких и прекрасных драгоценных камней и золотых слитков, доставшихся ему в битвах с сарацинами. Все это должно было стать в будущем приданным Кларетты. На нежную шейку своей дочери герцог Ивон надел ожерелье из рубинов, оправленных в золото, очень тонкой и искусной работы, а женщину, которая ухаживала за малышкой, одарил словно королеву.

Вволю насмотревшись на маленькую дочку, Ивон повернулся к Аббату и сказал ему:

— Дорогой дядюшка, мое сердце полно великой благодарности к тебе за то, что ты принял и сберег мое дитя. Если у тебя есть какое-нибудь желание, которое я смог бы исполнить, то прошу тебя, скажи мне его сейчас!

Аббат улыбнулся Ивону, но грустная тень промелькнула по его лицу и пропала. Печальным голосом Аббат сказал: