Олег Шелонин - Операция 'У Лукоморья'

- Ты кто такой?

Домовой, пойманный за ухо, тихонько пыхтел, пытаясь освободиться.

- Чебурашка.

- Это я уже понял. - Илья положил выбитую дошечку на место, сел и поставил пленника перед собой. - Ну а по жизни-то ты кто?

- Чебурашка я по жизни, - коротко вздохнул Чебурашка. - Домовой в смысле. За хозяйством тут присматриваю.

- Ты лютню спер?

- Какую лютню?

- Ну... эту... со струнами.

- Гусли?

- Ну да, гусли... кой черт разница.

- Я. Только не спер, а сберег. Спас, можно сказать... Я ведь домовой... - Чебурашка шмыгнул носом. - Моя обязанность - за хозяйским добром приглядывать.

- Одобряю. - Илья вынес из разгромленной горницы чудом уцелевший кувшин медовухи. - Люблю хозяйственных мужиков. Прорабом будешь. - Илья с удовольствием отхлебнул из горлышка. - Вкусно. Слабовата, правда.

- Самый лучший хмель, - обиделся Чебурашка, - нигде больше такого не найдешь, хоть сто лет ищи.

- Мы сейчас из этого хмеля такой напиток забацаем - закачаешься. Ну так что? Будешь прорабом?

- А это кто?

- Производитель работ. Командиром над чертями тебя ставлю.

- А они послушаются?

- А куда они на хрен денутся? Они у меня вот где! - Илья поднес к носу Чебурашки крепко стиснутый кулак. Чебурашка внимательно его осмотрел, похлопал глазами и согласился. - Молодец... Однако какой же ты прораб без пилотки... Погоди чуток.

Илья вытащил из рюкзака свежий номер еженедельника "Рамодановские вести", ловко свернул бумажную шапку и нахлобучил ее на домового. Шапка тут же съехала Чебурашке на нос, начисто перекрыв обзор. Тогда Илья, недолго думая, натянул ее ему на уши, развернув на девяносто градусов.

- Класс! А ну, Чебурашка, руку вот сюда! - Илья похлопал себя по груди. Домовой послушно приложил руку на указанное место. - Ну вылитый Наполеон, - умилился капитан. Подхватив легкое тельце, поставил на верхнюю ступеньку крыльца. - Командный пункт будет. Ставлю задачу. Чан должен быть наполнен медовухой доверху. Под ним огонь пожарче, чтоб все кипело и бурлило. Под трубку ведерко подставьте - в него нектар капать будет. А саму трубочку водичкой холодной поливать без остановки. Под начало тебе даю вот эту "святую" троицу. - При слове "святую" черти содрогнулись и тихо зароптали. - Ребята дружные. Работать будут как черти. Знакомься: Трус. Илья ткнул пальцем в черта, колдовавшего над чаном.

- Это почему я трус? - возмутился черт под дружный хохот своих товарищей.

- Трус, трус, - подтвердил Бывалый, вытирая выступившие от смеха слезы. - Иван в точку попал.

- Погоняло у тебя такое будет, - успокоил Труса Илья. - И кончайте меня Иваном величать, надоело!

- А как к тебе обращаться? - пискнул Чебурашка.

- Ну, скажем, пахан... Нет, пахан больше Черепу подходит...

- Какому Черепу? - Круглая мордочка Чебурашки излучала искреннее любопытство.

- Кощею Бессмертному. А что, хорошо звучит. Пахан, погоняло Череп. Ну а меня лучше папой зовите... Да, папой...

"А почему бы и нет? - Илья хлебнул еще медовухи. - Пора привыкать. Меня теперь самого за глаза папой величать будут".

- Балбес, - представил он следующего черта Чебурашке. Теперь радостно ржал Трус. Ему вторил Бывалый. Балбес обиженно насупился.

- Погоди, посмотрим, как тебя обзовут, - пробурчал он расстроенно. Бывалый насторожился. Трус и Балбес замерли в радостном предвкушении.

- Бригадир ихний - Бывалый, - представил Илья последнего черта. Бывалый самодовольно улыбнулся, затем грозно нахмурился.

- Ну, че встали? - рявкнул он на Труса и Балбеса, старательно копируя "папу".

И работа закипела. Под чутким руководством Чебурашки из кладовых выкатывались бочки с медовухой. Из них лихо вышибалось дно, а содержимое перекочевывало в чан, под которым уже весело мерцали первые язычки пламени. Чан был так велик, что спокойно вместил в себя все годовые запасы хмельного Василисы.

Чебурашка задумчиво посмотрел на опустевшие бочки, положил палец в рот и принялся теребить "папу" за рукав:

- А что же теперь посадская дружина пить будет?

- Вот именно! - яростно кукарекнул в зеркало Никита Авдеевич. Трюмо шарахнулось в сторону, а медведица поспешно оттащила разъяренного петуха за хвост:

- Остынь, Никита Авдеевич. Зеркало-то здесь при чем?

- Нет, ну ладно, Иван, - продолжал кипятиться петух, барахтаясь в лапах Василисы, - разболтался там, в тридевятом царстве, дури нахватался, но Чебурашка! Ты смотри, что творит. Все закрома ему вывернул. И это наш домовой! Чем он его взял, а? Василиса? В толк не возьму.

- Ты Ивана не хай! Вижу, в нем ум государственный рождается. Мы вот Чебурашка туда, Чебурашка сюда, а Иван ему должность придумал, начальником поставил. Вот он и старается. Ты смотри, какой гордый стоит. Нам еще у Ивана поучиться придется, как с челядью ладить. Не пойму только, почему он от имени своего отказывается. Папой величать себя требует... Странно это.