Люциус Шепард - Отец камней

- Вы не знаете, ходил ли он к адвокату?

- Да, ходил.

- Адвоката звали Артис Колари?

- Да.

- Мистер Колари, - произнес Мервейл, подобрав со стола новый листок бумаги, - сейчас занят и потому не может присутствовать на суде. Однако вот его заявление. Он пишет, что обвиняемый посетил его за две недели до убийства и пытался заручиться согласием на ведение дела о недееспособности Мириэль Лемос. Обвиняемый ссылался на то, что душевное здоровье его дочери ослаблено в связи со злоупотреблением наркотиками. - Он улыбнулся Коррогли. - Свидетельница - ваша.

Коррогли потребовал, чтобы ему дали возможность переговорить с подзащитным. Едва они оказались наедине, он спросил:

- Вы знали о завещании?

- Знал, - Лемос кивнул. - Но к Колари я пошел по другой причине. Те деньги мне были ни к чему, я не желал ничего из того, что принадлежало Земейлю. Я боялся за Мириэль, хотел увести ее оттуда, а иного способа добиться этого мне в голову как-то не приходило. - С лица резчика начисто исчезло привычное для Коррогли выражение безразличия.

- Почему вы мне ничего не сказали?

- Как-то не подумал.

- Странно, что вы могли забыть такое.

- Не то чтобы я забыл... - Лемос сел прямо и пригладил ладонью волосы. - Я понимаю, вам со мной тяжко, но... я не могу объяснить, каково было мне. Я не предполагал, что вы мне поверите, и до сих пор не знаю, что вы обо мне думаете. Мне было плохо, очень плохо. Простите за то, что доставил вам столько неприятностей.

Короткая стрижка, комбинезон, нездоровая бледность - тем не менее Лемоса будто подменили. Коррогли не знал, как ему быть - то ли радоваться, то ли огорчаться. Невероятно, подумал он, более чем невероятно, этому типу невозможно верить и все-таки хочется. Но Мириэль, как она могла скрыть от него подобный факт? И на чем тогда строятся их отношения? Неужели ненависть к отцу пересилила в ней все остальные чувства? Неужели он ошибался в ней?

- Кажется, дела идут не очень хорошо? - спросил Лемос.

- Еще не выступили свидетели защиты, - ответил Коррогли, подавляя смешок, - и потом, я не намерен сдаваться только из-за показаний Мириэль.

- Что вы намерены делать?

- Исправлять последствия вашего молчания.

Вернувшись в зал заседаний, Коррогли прошелся возле свидетельского места, оглядел Мириэль, которая, казалось, нервничала - она то и дело принималась теребить платье, - и наконец спросил:

- За что вы ненавидите своего отца?

Мириэль изумленно воззрилась на него.

- Отвечайте, пожалуйста, вопрос простой, - требовательно произнес Коррогли. - Все в этом зале уже поняли: вы хотите, чтобы его признали виновным.

- Возражаю, - воскликнул Мервейл.

- Не переходите границу дозволенного, мистер Коррогли, - предупредил судья Ваймер.

- Так за что вы ненавидите своего отца? - повторил адвокат.

- За то... - Во взгляде Мириэль читалась мольба. - За то...

- За то, что он, по-вашему, держал вас в узде?

- Да.

- За то, что он старался разлучить вас с вашим возлюбленным?

- Да.

- За то, что он вызывает у вас презрение убогостью своей жизни?

- Да.

- Позволительно ли мне заключить, что у вас имеются и другие причины для ненависти?

- Да! Да! Что вы от меня хотите?

- Я всего лишь доказываю, что вы, мисс Лемос, ненавидите своего отца, ненавидите его достаточно сильно для того, чтобы попытаться превратить это заседание в мелодраму и добиться осуждения обвиняемого. Вы скрыли от суда важный факт с тем, чтобы сообщить о нем в нужный момент. Быть может, вам содействовал в том склонный к драматическим эффектам мистер Мервейл?..

- Возражаю!

- Мистер Коррогли!

- Как бы там ни было, ваши показания лживы...

- Мистер Коррогли!

- Вы лгали суду, вы не произнесли ни единого слова правды!

- Мистер Коррогли, если вы не прекратите...

- Прошу прощения, ваша честь.

- Вы идете по тонкому льду, мистер Коррогли. Больше на мою снисходительность не рассчитывайте.

- Уверяю вас, ваша честь, такого не повторится. - Коррогли приблизился к скамье присяжных и продолжил, задавая вопросы как бы от их имени: - Мисс Лемос, вы знали о завещании, правильно?

- Да.

- Вы упоминали о нем в разговоре с обвинителем?

- Да.

- Когда именно?

- Вчера днем.

- А почему не раньше? Вы должны были отдавать себе отчет, насколько это важно для суда.

- Ну, оно выскочило у меня из памяти.

- Ах, вот как? - язвительно проговорил Коррогли. - Выскочило из памяти? - Он повернулся к присяжным и печально покачал головой. Затем продолжил: А больше вы ничего не забыли?