Люциус Шепард - Отец камней

- О! - Она засмеялась. - Неужели? Если бы правда была мне известна, все стало бы по-другому.

- Не понимаю.

- Тогда слушай. - Она взяла его лицо в свои ладони. - Не принуждай меня к откровенности. Нам хорошо вдвоем, и порой меня тянет открыться тебе, но я не готова. Быть может, когда-нибудь я наберусь смелости, но не сейчас. Такой вот у меня характер. Жизнь научила меня опасаться счастья.

- Подобный ответ меня вполне устраивает.

- Да? Ну и чудесно.

Он поцеловал ее в губы, коснулся груди и ощутил, как отвердели под его пальцами соски.

- Окажи мне, пожалуйста, одну услугу. Повидайся со своим отцом.

- Не могу, - проговорила она и отвернулась.

- Потому что он... надругался над тобой?

- С чего ты взял?

- Мне так показалось.

- Надругался... - повторила она, словно пробуя слово на вкус. - Я не желаю говорить об этом, у меня нет сил. Я просто не сумею передать тебе, что произошло.

- Так что? - спросил он. - Ты придешь к нему?

- Он все равно останется таким, как есть, а ты ведь хочешь расшевелить его, верно?

- В общем, да.

- Поверь мне, от этой встречи он только расстроится.

- Жаль, - сказал Коррогли. - Я надеялся, ты сможешь сломать его равнодушие.

- Ты по-прежнему считаешь его невиновным?

- Пожалуй. А ты?

Она раскрыла было рот, но потом плотно сжала губы и надолго замолчала. В конце концов девушка произнесла:

- Я уверена, что он ни в чем не виноват.

Коррогли попытался еще о чем-то спросить, но Мириэль приложила свой пальчик к его губам:

- Давай закончим, ладно?

Он лежал на спине, разглядывал замысловатые тени на белом потолке и размышлял о Лемосе. Коррогли чувствовал, что запутался и не в состоянии принять что-либо на веру. История о том, как резчик злоупотребил своей отцовской властью, представлялась ему одновременно очевидной и немыслимой. Он не сомневался в том, что Мириэль убеждена в похотливости своего родителя, но, даже будучи влюбленным, Коррогли никак не мог решить, можно ли считать рассудок Мириэль полностью здоровым, а потому не знал, насколько можно доверять ее словам. Да и не только словам, но и ее обильным ласкам. Ему хотелось бы считать, что Мириэль искренна с ним, однако всякий раз при встрече у него возникало подозрение, что он нужен ей как подручное средство. Только вот для чего?

- Тебя что-то тревожит? - спросила она. - Не надо. Все будет в порядке.

- Между нами?

- Тебя беспокоит именно это?

- Среди прочего.

- Я не стану сулить тебе вечного блаженства, но попробую приноровиться к тебе.

Коррогли собрался было спросить, почему "попробую" и что ее к тому вынуждает, но вовремя вспомнил, что она не терпит, когда на нее оказывают давление.

- Хватит беспокоиться, - повторила она.

- Не получается.

- Получится. - Ее рука скользнула по его груди вниз, к животу. Обязательно получится.

На следующее утро, несмотря на возражения Коррогли, суд продолжил заслушивать свидетелей обвинения. Мервейл пригласил на свидетельское место Мириэль Лемос и предъявил присяжным документы, подписанные Мардо Земейлем и Мириэль. Это было завещание, по которому в случае смерти жреца Мириэль отходил храм с землей и всеми постройками. Помимо самих документов, которые Мервейл добыл в городском архиве, он позаботился и о доказательствах их подлинности.

- Как по-вашему, во сколько оценивается упомянутая в завещании собственность? - справился Мервейл у одетой в голубое бархатное платье со стоячим воротником Мириэль.

- Не имею ни малейшего представления.

- Можно ли сказать, что ее стоимость исчисляется весьма крупной суммой?

- Свидетельница уже ответила на вопрос, - вмешался Коррогли.

- Совершенно верно, - подтвердил судья Ваймер и сурово взглянул на Мервейла.

Тот, пожав плечами, подошел к своему столу, взял отчет налогового инспектора и затем передал присяжным.

- Знал ли о завещании ваш отец?

- Да, - пробормотала Мириэль.

Коррогли посмотрел на Лемоса: резчик, по всей видимости, не слишком прислушивался к разговору.

- А как он о нем узнал?

- Я ему рассказала.

- При каких обстоятельствах?

- Он пришел в храм. - Мириэль глубоко вдохнула, потом, словно собираясь с мыслями, медленно выдохнула. - Он хотел, чтобы я порвала с культом, говорил, что, когда я надоем Мардо, он выкинет меня и наша семья останется без гроша. Лавку придется продать... Ну и все такое. - Она сделала еще один вдох. - Он... отец разозлил меня. Я рассказала ему о завещании и заявила, что Мардо куда щедрее его, а тогда он пригрозил, что добьется, чтобы меня объявили недееспособной, и пообещал нанять адвоката, который отберет у меня все, что оставил Мардо.