Александр Тюрин - Вооруженное восстание животных

Но Белорыбова колбасой не смягчишь, он тверд, как тот стержень, что завершил карьеру физика Веселкина.

А видеозаписи с моим алиби капитан просто стер. Попробуй в такой неакадемической обстановке заикнись про слизь и чешуйку в пакетике – его менты выбpосили при обыске в мусорное ведро. Да они ж заставят меня сожрать этот пакет вместе с остальными помоями.

В камере СИЗО людей хватало, но двое держались особняком. Я и мой опекун – здоровенный жлоб-уголовник. Это был своего рода ассистент Белорыбова. С помощью ассистента мне предстояло рассказать, как я загасил светильник отечественного разума, товарища Веселкина. Стараться и придумывать не надо было, всю пьесу уже сочинил драматург Белорыбов. Оставалось только отыграть свою роль, но под протокол.

Но я, конечно, совсем не хотел играть роль, прописанную мне назойливым драматургом. И пытался противостоять нажиму ассистента. Однако рука у него в два раза шире моей; морда и брюхо чувствительны к битью, как мешок с картошкой; стрелять по нему, естественно, нечем, разве что кровавой соплей. А убежать от него внутри камеры смогла бы только черепаха из апории пресловутого Зенона (его бы на мое место).

Попрощался я с тремя зубами, двумя клочьями волос, телесным цветом лица, пострадали и другие члены тела. Уже через несколько дней я нуждался не в косметическом ремонте. Целых деталей в организме становилось все меньше и меньше.

Кстати, и укусы, которые остались от тех чертовых мух, нарывали по страшному.

Еще одна незапланированная неприятность настигала меня, когда опекун уже выдавал трели на нарах. Кошмар кошмаров. Будто внутри меня растет-разрастается червяк и сосет, сосет, и уже высовывается из моих глаз и ушей. Я в этом сне еще пытаюсь познакомится с девушкой, а червяк вдруг как вылезет…

Как-то утром меня поволокли на допрос, а я уже так перепсиховал, что был готов взорваться. По-джентльменски выражаясь, попробовать внезапно Белорыбова нокаутировать, а по-рабоче-крестьянски – дать ему по соплям, чтоб не скоро встал. Пусть станет хуже, но роль будет не чужая, а моя.

Хуже себе сделать не пришлось, следователь стал вдруг умным и добрым. Извинялся даже: мол, кто же знал, что вы такой положительный гражданин. Я, конечно, обалдел от положительных эмоций…

Разгадка пришла вместе с шефом бюро Пузыревым. Он меня встретил у дверей СИЗО недовольным сопением, но известил, что в технопарке за время моего отсутствия завершилась биография еще одного ученого – доктора наук Водоводова.

Последний убиенный занимался так называемой квантовой телепортацией.

Кстати, я как-то на вахте прицепился к Водоводову, требуя объяснить: шо це таке.

Тогда из его невнятных объяснений я мало что понял: кванты, испущенные одной системой, могут разлететься на разные концы вселенной, но при этом находятся в связанном когерентном состоянии. Они способны быстрее скорости света передавать друг дружке информацию по струнам глюонного поля.

На этих принципах Водоводов собирался построить квантовый космопьютер. Не построил.

Телепортатору стало хуже, а мне лучше, вот и разберись, где тут мораль. Нет универсальной морали, нет!

Пару деньков полежал я в ванной с травой чистотелом; отмок, продезинфицировал нарывы и прочие поганости, попил женьшеневки для взбодрения жизненных сил. Потом отправился к врачу-костоправу. Врач хрустел костями. Это помогло. Хрустел-то он костями другого пациента, но я, наслушавшись такой музыки, понял, что лучше стать здоровым и идти домой. Попадись к такому доктору на сеанс, действительно уже ни на что не пожалуешься.

Приступив к выполнению служебных обязанностей, я ничего не скрывал. Каждому ученому рассказывал о своих впечатлениях, когда пропуск проверял. Только в моих услугах уже не особо нуждались. И так все было известно, путешествовали жуткие вести по цепочке ртов и ушей.

Все взахлеб обсуждали участие эскадронов смерти, красных бригад, черных сотен и других кошмарных банд в последних убийствах.

Наконец прознали про это дело и репортеры. Журналисты умудренно потянули воздух и посчитали, что в технопарке орудуют не какие-нибудь закоренелые преступники с четко очерченными целями, а бритоголовые сорванцы-нацисты из группировки ГСДБ (Гитлер-Сталин – дедушки-братья) или лохматые романтики-леваки из бандбригады «Батька Махно с нами». Дескать, юнцы из неблагополучных семей самоутверждаются, вбивая стерженьки в какую-нибудь голову с противоположной стороны баррикады. Получалось, что Файнберга принесли в жертву нацисты, Веселкина – леваки, Водоводова опять же наци.