Вильма Ширас - Дети атома

Психиатр и мальчуган вместе рассмеялись.

- Мы играли в игры. Я научился играть с детьми и не удивлялся, когда они шлепали меня или толкали. Только я никак не мог понять, почему они делали это или что хорошего получали от этого. А если это было неожиданностью для меня, я говорил: "Фу!" и удивлял их немного спустя, и если они бесились от того, что я взял мяч или еще что-нибудь, что они хотели, я играл с ними.

- Кто-нибудь пытался тебя бить?

- О да. Но у меня была книжка о боксе - с картинками. Нельзя многому научиться по картинкам, но у меня были некоторые практические навыки, что помогало. Я не хотел выигрывать во что бы то ни стало. Это то, что мне нравится в играх, где проявляются сила или ловкость - я совершенно равен в этом и мне не нужно постоянно следить, если я начну рисоваться или попытаюсь руководить кем-нибудь вокруг.

- Должно быть, ты иногда пытался руководить.

- В книжках они все толпятся вокруг того пацана, который может научить новым играм и придумывает что-то новое, чтобы поиграть. Но я обнаружил, что это не так. Все время им хочется делать только одно и тоже - например, прятаться и искать. И совсем не интересно, если первый, кого поймали водит в следующий раз. Остальные только ходят как попало и совсем не стараются спрятаться или хотя бы убежать, потому что не важно поймают ли их. Но вы не можете заставить ребят понять это и продолжаете играть, так что последний, которого поймали, водит.

Тимоти взглянул на часы.

- Пора уходить, - сказал он, - мне понравилось беседовать с вами, доктор Уэллес. Надеюсь, я не очень утомил вас.

Уэллес узнал подражание и понимающе улыбнулся мальчугану.

- Ты ничего не сказал мне о письме. Начал ли ты вести дневник?

- Нет. Это была газета. Одна страница в день, и не больше, и не меньше. Я все еще храню ее, - признался Тим. - Но сейчас у меня на странице помещается больше. Я печатаю.

- А сейчас ты пишешь обеими руками?

- Моя левая рука - это мой собственный секрет при написании. В школе и в других подобных местах я пишу правой рукой.

После ухода Тимоти Уэллес поздравил себя. Однако в течение следующего месяца он не продвинулся дальше. Тим не раскрыл ни одного значительного факта. Он рассказывал об игре с мячом, описывал удивительный бабушкин восторг от красивого котенка, рассказывал о его развитии и о тех трюках, которые он выделывал. Он серьезно рассказал о таких увлекающих фактах, как то, что ему нравилось ездить в поездах, что его любимым диким зверем был лев и что он очень хотел бы увидеть, как падает снег. Но ни слова о том, что хотел услышать Уэллес. Психиатр, зная, что его снова проверяют, терпеливо ждал.

И вот, в один день, когда Уэллес, к счастью не занятый с пациентом, курил трубку на крыльце, во двор большими шагами вошел Тимоти Пол.

- Вчера мисс Пейдж спросила меня о том, встречаюсь ли я с вами, и я сказал да. Она сказала, что надеется, что для моих стариков это не будет слишком дорого, потому что вы сказали ей, что я здоров и нет нужды в том, чтобы она беспокоилась обо мне. А затем я спросил у бабули, было ли дорого для вас беседовать со мной, и она ответила: "О нет, дорогуша; за это платит школа. Это была идея твоей учительницы, чтобы ты немного поговорил с доктором Уэллесом."

- Я рад, что ты пришел ко мне, Тим, и я уверен, что никому из них ты не проговорился. Мне не платит никто. Все мои услуги оплачивает школа, если ребенок находится в плохом состоянии и его родители бедны. В 1956 году была введена эта должность. Многим плохо приспособленным детям можно помочь, и это будет для государства гораздо дешевле, чем стоимость того, если они сойдут с ума или станут преступниками, или еще что-нибудь. Все это ты понимаешь. Но - сядь, Тим! - я не могу брать деньги за тебя у государства и я не могу брать их у твоих бабушки и дедушки. Ты приспособлен изумительно хорошо во всех отношениях, насколько я могу видеть; а когда я узнаю остальное, я еще больше уверюсь в этом.

- Ну... черт возьми! Мне не надо было приходить... - забормотал Тим в смущении. - Но вы же должны быть вознаграждены. Я забираю у вас так много вашего времени. Может быть, мне лучше не приходить больше.

- Думаю, лучше приходить. Не так ли?

- Доктор Уэллес, почему вы это делаете бесплатно?

- Думаю, ты знаешь почему.

Мальчуган уселся на диван-качалку и задумчиво отталкивался назад и вперед. Качалка скрипела.

- Вам интересно. И любопытно, - сказал он.

- Это не все, Тим.

Скрип-скрип. Скрип-скрип.

- Я знаю, - сказал Тим. - Я верю этому. Послушайте, можно я буду называть вас просто Питер? Ведь мы друзья.