Владимир Шитик - На Чаргон, Или нет

Два космонавта стояли возле выхода из ограды и смотрели в сторону гор. Наконец там возник столб пыли. Он двигался к звездолету, и вскоре объектив поймал блестящий корпус вездехода. С обидной лаконичностью кто-то промолвил:

- Клам возвращается.

Потом уже втроем космонавты сидели в салоне корабля. Хмурые, озабоченные, они советовались, не выключив микрофон.

- В горах, как и в пустыне, - ничего интересного. Прекратим поиски.

- Ты геолог. Мы обойдемся без тебя, - сказал самый молодой.

- Вам с Гердом будет трудно, Син, - возразил Клам.

- Меня тревожат нагромождения, - покачал головой тот, кого Клам назвал Сином. - Иногда там чувствуется какое-то движение.

Он сказал это очень неуверенно, а Кар прошептал: "Молодец, блестящая интуиция".

- Я схожу туда, - помолчав, произнес Клам. - Возьми вездеход.

- Это недалеко...

- Рискованно, - нахмурился Син. Клам засмеялся, - нервно, отрывисто, невесело. - Здесь нет жизни!

Син снова покачал головой и с горечью сказал:

- Жаль, что командир погиб.

По экрану забегали волны. Кар знал, что в следующий момент объектив покажет растерянных Сина и Герда среди пустыни, на поверхности которой будут лишь следы от обуви Клама - его самого уже не увидит никто...

Какую-то часть дневника Син не включил в передачу.

В следующих кадрах были те же самые нагромождения. Вблизи они выглядели как-то странно и не хаотично. Кару бросилась в глаза определенная закономерность" в их кажущемся беспорядке. Отдельные участки группировались, напоминая огромные тетраэдры. А все вместе, поданное сверху, было похоже на тело какой-то гигантской кристаллической структуры.

Недавняя гибель товарища выбила Герца из равновесия, и он не доверил разведку чужой природы роботу, как того требовали и правила, и логика, а пошел к нагромождениям сам, пешком.

Кар выключил экран. Не было сил смотреть на то, что произошло дальше. Он никак не мог понять, что же все-таки случилось?

...Герд не почувствовал опасности, не обратил внимания на поведение своего механического помощника - робота, который вдруг заколебался, будто выбирая, идти за человеком или отступить. Кар догадался, что робот, снова-таки в нарушение инструкции, был настроен на самоохрану. Но даже если бы и не это - чем бы он помог человеку?

Последняя сцена была жуткой. Смотрел ли Кар на яркий свет лампы, жмурил ли глаза, а перед ним стояло одно и то же.

Герд, который до этого шел спокойно, вдруг начал недоуменно озираться по сторонам. Похоже, что-то его смутило. В своем неуклюжем скафандре он и сам был похож на робота. Потом... Потом фигура его стала светлеть, потеряла выразительность, рельефность, словно на нее наплыл туман.

А через мгновение... Герд исчез.

Когда они смотрели передачу впервые, Кару показалось, что Герд действительно скрылся в тумане. Однако в следующий момент, он это помнит отчетливо, все сомнения развеялись - на экране можно было рассмотреть все детали пейзажа до мелочей, отчетливо было видно и то место, где только что находился Герд. И несколько позже - новое диво: с роботом, шедшим за человеком, ничего не случилось.

Только оставшись один на один с неизвестной и страшной угрозой, Син решился послать сигнал о несчастье.

Будь Кар один, он не задумываясь направил бы корабль к Чаргону. Но он возглавляет экспедицию, отвечает за судьбу и жизнь каждого члена экипажа. Даже если бы они проголосовали единодушно, он не имел права не взвесить все "за" и "против", послушавшись сердца, а не разума. А в данном случае двое считали риск неоправданным.

Кар не осуждал их. Он не сомневался, что ими двигал не страх за себя. Решаясь оставить обреченного космонавта, без помощи, они, безусловно, руководствовались какими-то иными, также заслуживающими внимания соображениями.

Поворот к Чаргону означал, что продолжительность экспедиции увеличится примерно на десять независимых лет, которые пойдут на торможение, полет к планете, возвращение на прежнюю трассу и новый разгон до субсветовой скорости. Это плюс к двадцати двум годам, которые "Гераклу" и без того предстояло пробыть в пространстве. А на Земле минет более полувека. Не окажутся ли ненужными открытия, которые они везут с собой и за которые уже заплатили жизнью трое из команды "Геракла"? Кар понимал, что арифметика тут довод не очень убедительный, но не вспоминать погибших тоже не мог. Может, о них думали и те двое, сказавшие "нет"?

Однако разве только этими тремя жертвами они обойдутся, продлив время своего путешествия? Кар подумал о биологе Габе. Вскоре они собираются отметить его вековой юбилей. Габа состарился в космосе. Хватит ли у него сил, чтобы продержаться дополнительные десять лет? Инженер Верс моложе, но он был ранен на третьей Лебедя. Одолеет ли он дополнительные годы?