Леонид Панасенко - Садовники Солнца

— У Кена есть любопытная теория, — заметила Полина, поеживаясь от холода. — Пойдемте, кстати, отсюда. Я по дороге расскажу.

Треверс распрощался с ними неподалеку от мечети-выхода. Лоран, посмеиваясь, рассказала Илье, что звездолетчик считает свою информацию (ту, которую он воспринимает) командой для звезды. Командой продуцировать простейших. И действительно, после передач «для Треверса» количество амеб возрастает. Особенно в районе Питателя.

— Вы же знаете, наверное, что само излучение влияет только на человеческую психику; наши приборы его не регистрируют. Систему волноводов хаотической информации обнаружили случайно, по электромагнитному фону их так называемых оболочек. Вот в принципе и все, что мы знаем.

Несколько минут они шли молча.

Потом Полина стала жаловаться, что работы у нее, как врача Станции, почти нет, и поэтому она помогает, как может, группе Цегера. Они-то и изучают волновод «Сигма-7», и хаотическую информацию изучают, но изучение это, к сожалению, дальше систематизации подробных отчетов медиумов не продвигается. Оказалось, что Полина — автор гипотезы о двухвекторности излучения, циркулирующего в связанных со звездой волноводах. С одной стороны к Скупой поступают различные команды (пример — Кен Треверс), с другой — звезда сообщает куда-то за пределы Окна о своем состоянии (пример тому — сигналы, совпадающие по времени с выбросами вещества через Питатель).

Илье гипотеза понравилась. Он похвалил Полину и между прочим поинтересовался: что она чувствует сама, когда к ее сознанию прорывается загадочная информация?

Девушка вздрогнула, остановилась. Лицо ее неожиданно отразило смятение и страх.

— Да что ты ко мне прицепился! — гневно выдохнула она. Прищуренные глаза Лоран засверкали зеленым огнем. — Как прилипала! Выспрашивает все…

Илья остолбенел от этой вспышки ярости. Непонятной, оскорбительной. Он ступил в сторону, чтобы уйти, но руки Полины остановили его.

— Постой, не уходи, — зашептала она, мучительно путаясь в дебрях слов. — Я не хотела… Я плохое вижу… Я потом расскажу… Не надо сейчас об этом… Прости меня.

— Перестань, Поль, — улыбнулся Илья. — Чего ты решила, что я сержусь? Просто я спешу все узнать, во всем разобраться. И, конечно, бываю назойливым… А сердиться или там обижаться, — он наклонился к девушке, я вообще не могу. Садовникам эти чувства еще в детстве удаляют. Как аппендикс.

Полина вздохнула, энергично помассировала виски.

— Ты, Илья, не делай только поспешных выводов. Ладно?! Я понимаю — если уж психиатр с ума сходит… Но это моя беда, личная, поверь. Психика членов экипажа в пределах нормы. Если хочешь, проверь записи электронного диагноста. Он ведет наблюдения.

— Проверю, — пообещал Илья. — А теперь пойдем, Поль, в сад. Уже обедать пора, а мы еще и не завтракали.

На втором ярусе их догнал сигнал тревоги, на который Полина не обратила никакого внимания. Дежурный на сей раз специалистов в рубку не приглашал. Сказал буднично, информируя народ:

— Массовая атака амеб. Около семисот особей. Похоже, у них опять пополнение.

Три дня Илья почти не выходил из каюты. Читал, сопоставлял, анализировал результаты исследований и в какой-то миг вдруг почувствовал, что уже хватит. Иначе частности захлестнут, дезорганизуют мозг. Это было бы крайне нежелательно, так как сей тонкий инструмент Илья собирался применить для другого — он понял, что без новых причинно-следственных построений, без попытки выделить из суммы сведений об Окне что-то очевидное, доступное человеческой логике, огромное здание гипотез в конце концов рухнет и придется начинать все сначала, с нуля.

— Так вы позволите? — в дверном проеме стоял Федор Крайнев и понимающе глядел на Илью. — А то я дважды спросил по внешней связи, а на третий раз решил, что действия лучше слов.

— Ну конечно же, — Илья встал, приглашая гостя в каюту. — Виноват, задумался.

— Есть над чем, — Крайнев кивнул в сторону стола, где лежала коробка личной библиотеки и еще несколько десятков кристаллов. Были там и сиреневые кристаллы отчетов со Станции. — Неужели все успели просмотреть?

— Изучил. И довольно тщательно. Я ведь, знаете, энциклопедист. Из экспериментальной школы Дангулова. Вы, наверное, слышали: эволюционные резервы мозга, осознание как высшая форма понимания и все такое прочее… Плюс школа Садовников.

Крайнев удивился и одновременно обрадовался.