Богдан Петецкий - Только тишина

Я повернулся и пошел в направлении города. Преодолел несколько десятков метров, остановился и глубоко вздохнул. Поднял глаза к блестящим на солнце магистралям, к виднеющимся над ними домам. Что-то в окружающем изменилось. Я задержал дыхание.

И тут меня обрушила тишина. Та самая, с которой я сжился еще со вчерашнего дня. Это неважно, что сейчас не было в ней щебета птиц, шума листьев, даже движения воздуха. Я знал эту тишину и чувствовал себя в ней в безопасности. Так я, по крайней мере, думал.

И все же это было ударом. По моей спине забегали мурашки. Мне казалось, что позади меня накренилась, готовая упасть, вся громада гибенратора, что что-то надвигается на меня с нарастающей скоростью, но не мог сделать и движения, чтобы оглянуться. Именно так, и не иначе, пространство дает порой почувствовать пилоту, что пустота его — пустота иллюзорная.

Шли минуты. Я стоял, словно парализованный, уставившись на белеющий посреди низины город, напоминающий выстроенный из кубиков макет. Дошло до того, что я подумал даже о стимуляторе.

Эта мысль привела меня в чувство. Я ужаснулся и двинулся вперед ровными, размеренными шагами, направляясь прямо в сторону построек. Я пересек подъездное шоссе, потом другое, полосы магнитной дороги и шнуры фотонных направляющих индивидуального движения, и наконец вступил в тень, радующую от плоскости тахострады. Виднеющиеся на горизонте холмы, со скрытой на вершине самого высокого из них базой, казались удаленными в лучшем случае на несколько сотен метров. Такое же бывает в городах перед дождем. Значительную часть Парка Огней теперь заслонили опоясывающие город высокие подъездные магистрали.

Я вышел на свободное пространство, залитое солнцем, и задержался. На мгновение закрыл глаза. Это мне ничего не дало. Я помотал головой. И посмотрел еще раз.

На расстоянии каких-нибудь пятидесяти метров виднелся круг свежевыжженной земли.

Какое-то время я простоял как окаменевший, потом очнулся и обшарил глазами многоэтажные городские монолиты.

Мне пришлось изрядно задирать голову, чтобы разглядеть крыши зданий третьего уровня. Я скользнул глазами по слепым, поблескивающим фасадам, разделенным голубыми полосами пустоты, по плоским крышам, увенчанным дисками антенн. Ничего. На террасах стартовых площадок — ровные ряды разноцветных точек, застывших в холодном безмолвии без следа жизни, без малейшего звука.

Ниже — точно такая же мертвизна. Спокойствие угасших планет, с которых улетучился воздух. Глядя на белые, обвалившиеся обломки скал никто не в состоянии сказать, скатились ли они миллионы лет или только секунду назад.

Даже ветви деревьев, отделяющих узким поясом нижний уровень города от верхних, коммуникационных этажей, не шевелило самое легкое дуновение.

Больше не осматриваясь, я подошел ближе.

Стебли травы были выжжены в радиусе нескольких метров. Выглядело это так, словно они были слизнуты огнем, распространяющимся прямо по поверхности. Сухие, желтые былинки переходили дальше в глубокую, матовую черноту. В центре виднелся небольшой бугорок, словно недогоревшие остатки толстых корней или же покрытые копотью камни.

Кострище. Достаточно характерно. Я в жизни не видел кострища, после которого оставался более черный, чем смола, пепел. Это могло означать многое. Если бы я увидел такой круг вне зоны ближайших планет, я бы знал, что о нем думать.

Здесь же, однако, была Земля. Временно лишившаяся обитателей. И сон их оберегают автоматы, и такие, как я.

Я понял, что почувствовал Робинзон, обнаружив след босой человеческой ноги. Никто не имел права разжигать здесь костров. Кроме меня здесь не может быть существа, взгляд которого ощупывал бы сейчас эти пространства. Одна мысль о ком-то еще граничит с безумием.

Я наклонился и растер в пальцах щепотку пепла. Он был жирный как сажа. Он не давал сдуть себя и оставлял на коже черно-бурые полосы.

Я покопался в пожарище, разглядывая виднеющуюся в пожаре кучку. От прикосновения она рассыпалась в пыль. Не осталось ни следа дерева, или какого-нибудь другого материала, ничего, что позволило бы определить, чем воспользовались, разжигая огонь. Только одно не вывыло сомнений. Это произошло не двадцать лет назад.

Я встал. Отошел на несколько метров и старательно вытер ладони о траву. Мне не удалось полностью избавиться от следов жирной копоти. Я невольно потянулся к поясу, где обычно держал запасные вакуум-перчатки. Я снова был пилотом.