Борис Худенко - Здравствуй, сапиенс!

— Хорошо! — быстро сказал он. — Но с одним условием!

— Что, значит, но, с, одним, условием?

— Это значит — без того, что я потребую, мы не полетим!

— Я, полечу, один.

Это было, конечно, не слишком вежливо со стороны хозяина положения, но Виктор понимал, что, разговаривая с сапиенсом на языке ультиматумов, он, пожалуй, ведет себя не слишком умно. — Ну, я прошу тебя! Не разговаривай там ни с кем без меня!

— Почему?

— Ты многого еще не знаешь о Земле. Может случится, что твои беседы принесут людям вред. Я постараюсь, чтобы этого не случилось.

— Я, сделаю, так, как, просишь, ты, — согласился Луч Мысли.

— Но потом мы обязательно полетим в то место, которое я показал, — предупредил Виктор.

— Я, сделаю, так, как, просишь, ты.

— Хорошо! Приземляйся, где сумеешь!

— Отдыхай, скоро, аппарат, будет, готов.

Виктор нехотя забрался в кабину космолета. На душе у него было неспокойно.

Он снова опустился в кресло.

Стрелка хронометра все прыгала вперед. Виктор молча смотрел на нее. Он не спал. Не мог спать…

…Аппарат слегка дрогнул от толчка и замер. Мертвая тишина оглушила Виктора. Сердце тяжелым камнем бухало в груди и вдруг остановилось.

Они приземлились!

Виктор медленно, с трудом протянул руку вперед, нащупал рычажок и повернул его.

Трясущимися пальцами, почти потеряв сознание, сбросил маску. Сейчас сапиенс трижды просигналит ему, и можно будет нажать кнопку. Свет раннего утра ворвется сюда, в черную тьму. Он увидит траву, небо, может быть — джунгли, или удирающих в панике антилоп, или бегущих к аппарату людей… Радостно улыбнется им, услышит шум листвы…

Все это уже здесь, за тонкой стеной, рядом.

Стены кабины вспыхнули ослепительно белым светом. Раз! Снова темнота… Тишина… Ну, ну, а еще? Два! Три!! Кнопка… Есть!

Верхняя часть корпуса плавно отошла назад, яркий свет и свежий утренний ветерок ворвались в кабину, и вверху открылся кусочек неправдоподобно синего неба.

Выглянув из люка, Виктор увидел поле, густо заросшее бурой травой. Над ней кое-где торчали островки кустарника с маленькими желто-красными листьями и огромные, с острыми изломами валуны. Вдали, в полукилометре, кустарник стоял высокой сплошной стеной, а за ним где-то очень далеко, как призраки, чуть колыхались в воздухе зелено-коричневые горы.

В другой стороне громоздились серые морщинистые скалы, будто подрезанные сверху огромным тесаком.

Он спрыгнул вниз, прямо в высокий кустарник. Длинные шипы впились в костюм, но не одолели плотную ткань. Виктор выбрался из куста и копнул носком сапога землю. Она была коричнево-красной и твердой. И солнце, которое, поднявшись над стеной скал, уже обжигало, было совсем не московским, и не сибирским, и даже не крымским — чужим…

Нос катера с легким скрипом раскололся надвое, и обшивка тяжелыми крыльями повисла по сторонам, открыв шар, который возвышался теперь над полем, как на постаменте.

В шаре был Луч Мысли.

Где мы? — спросил Виктор.

— Мы, опустились, в, центре, большого, материка, — бесстрастно загрохотала машина. В расчете на большую аудиторию сапиенсы снабдили ее очень сильным голосом. — Ты, называл, его, Африка.

А фрика!

Еще каких-нибудь полчаса полета, и он шел бы по мягкой подмосковной траве, влажной от утренней росы.

— Может, перелетим в другое место? — Виктор обернулся к сапиенсу, оставшемуся в аппарате.

— Зачем.

Виктор не ответил. Продолжать разговор, который они вели несколько часов назад, ему не хотелось. Надоело становиться в тупик перед простыми до наивности вопросами этого неземного мудреца…

Мощный звук, пронзительный, как мальчишеский свист, и оглушающий, как рев водопада, мгновенно разорвал тишину и умчался в сторону серой гряды скал. Виктор успел рассмотреть реактивный истребитель с отброшенными назад, как оперенье стрелы, крыльями. Самолет развернулся над скалами и помчался прямо на катер, почти пикируя, пугая стремительностью и безмолвием полета, а потом снова обрушил на землю рев.

Очевидно, полет катера был прослежен и астрономами и радиолокационными установками с каких-то военных баз. Теперь его разыскивали на Земле.

— Что, это, летает, — спросил Луч Мысли.

— Наземный летательный аппарат, — нехотя ответил Виктор, не спуская глаз с самолета, который кружил теперь над ними, круто скосив крылья в вираже. — Называется «истребитель».