Гувернор Моррис - Полинезийская «статуэтка»

Гувернор Моррис родился в 1978 году в Новом Южном Уэльсе (Австралия). Окончил филологический и теологический факультеты Сиднейского университета. Много путешествовал по островам Океании, изучая языки, быт и нравы коренного населения. Помимо научных работ опубликовал несколько сборников новелл о жизни аборигенов Полинезии, Меланезии и Новой Зеландии. Рассказ «Полинезийская «статуэтка» основан на предании, бытующем на атолле Раротонга.

Весна на островах Южных морей — самое лучшее время года. Солнце греет ласково, не обжигая, все идет в рост, над изумрудной гладью океана веет свежее дуновение бриза. Именно в эту благословенную пору шхуна, на которой я плавал, подошла к маленькому уютному островку Батенго с одним-единственным селением — других на острове не было. В миле от него у самой кромки прибоя расположилась телеграфная станция. Ведал ею молодой человек, которого канаки уважительно называли мистер Грейвс.

Двадцатипятилетний телеграфист был хорош собою и ревностно следил за своей наружностью, не забывая каждое утро тщательно скоблить свои смуглые щеки. Целых три года он безотлучно провел на острове, довольствуясь обществом местных жителей — канаков. На станции, которая служила ему и жилищем, поддерживался образцовый порядок. И все же по отдельным деталям можно было понять, что хозяйничает здесь холостяк.

Мой пойнтер по кличке Дон сразу же проникся к Грейвсу симпатией, что было отнюдь не в характере моего пса. Даже с поселковыми собаками, изъявившими готовность принять его в свою компанию, он не спешил завязать знакомство. Грейвс чрезвычайно обрадовался нашему появлению. Он заявил, что не видел белого человека с самого сотворения мира, а уж таких собак, как Дон, не встречал вообще. Он угостил меня собственноручно приготовленным обедом и без умолку болтал о своем детстве, о своей службе, о своей будущей семейной жизни. Она представлялась ему светлой и безоблачной, как голубое небо над Батенго. Невесту Грейвс ждал с нетерпением. Она должна была прибыть из Америки ближайшим пароходом. Он встретит ее, тут же, на корабле, сыграют свадьбу, и начнется блаженство.

— Мой дорогой сэр, — ворковал он, меняя тарелки, — вы, конечно, думаете, что мне пришлось умолять ее приехать сюда, чтобы скрасить мое одиночество? Ничуть не бывало. Она сама так решила, потому что знает, как нежно я ее люблю, знает, что я готов за нее жизнь отдать, что я постоянно думаю о ней и постараюсь сделать все, чтобы она никогда не испытывала каких-нибудь лишений. Но мне очень хочется показать ее вам…

Грейвс вскочил из-за стола и потянул меня за собой в спальню. Там он в немом восхищении застыл перед большой фотографией, висевшей на стене. Это был портрет молодой женщины, удивительной красавицы, с нежными чертами аристократического лица. При взгляде на него мне, честно признаюсь, трудно было поверить, что такая девушка могла сделать своим избранником простого служащего почтового ведомства.

— Вот она у меня какая! — с гордостью произнес Грейвс.

Я долго глядел на портрет…

— Теперь я понимаю, почему вы не чувствуете себя одиноким в этой глуши. Общение с такой красотой — даже на фотографии — утешает. Но неужели оригинал в самом деле решился отправиться сюда?

— Да! — воскликнул Грейвс. — И повторил: — Вот она у меня какая!

Мне пора было поторапливаться: предстояло еще немало дел. Собираясь распрощаться, я сказал Грейвсу:

— Вы даже не полюбопытствовали узнать о цели моего визита в эти края. Но раз вы этого не сделали, беру на себя смелость сам объяснить причину. К вашему сведению, я ботаник и занимаюсь поисками редких растений для ботанического сада в Бронксе.

— Замечательно! — оживился Грейвс. — Этот остров для вас — как раз то, что надо. Правда, деревьев вы не найдете. Говорят, что человек, при котором здесь срубили последнее дерево, умер в 1789 году. Зато трав — великое множество, около пятидесяти видов, и по большей части все они растут около моей станции.

— Странно, я заметил не более восемнадцати, — саркастически сказал я. — Но это так, между прочим. Собственно, меня интересуют не сами травы, а их семена.

— Ну конечно, — с легкой обидой отозвался Грейвс. — Вам кажется, что простой телеграфист не разбирается в том, что и как растет в округе. Ошибаетесь, сэр! Взгляните-ка вот на эту травку. Местные называют ее пляжным орехом. Семена у нее появляются раньше, чем у других ее сородичей. И произойдет это недели через три. Я хорошо знаю эту траву. Когда она цветет, я тут же заболеваю сенной лихорадкой.