Александр Хлебников - Третья мировая война

Должно быть, Майкл услышал то же самое приказание — мы обернулись одновременно. Позади в белоснежной рубашке и шортах стоял загорелый молодой человек и приветливо улыбался.

— Здравствуйте, люди двадцатого века! — на русском языке с каким-то певучим акцентом сказал он.

— Кто вы? — не совсем любезно спросил Майкл.

— Командующий этими игрушками, — небрежным жестом указал юноша на внезапно остановившиеся могучие машины, — если только…

— Вы приказали давить танкистов? — перебил я его.

— Я. Но прошу заметить — не людей, как, судя по вашему возмущению, вы подумали, а управляемых манекенов. Разрешите представиться: греп Лест. Греп означает — главный режиссер-постановщик, а Лест моя фамилия. Я снимаю фильм «Последняя схватка». Его действие происходит в конце вашего столетия — в тысяча девятьсот девяносто первом году.

— Вы хотите сказать, что все эти машины — бутафория? — спросил Майкл.

— Ну конечно! Обыкновенная массовка. Мне приятно, что вы, поверив в реальность разыгранного сражения, даже активно включились в него… А теперь — пожалуйте в мою резиденцию. Я тут один хозяйничаю, так что прошу извинить — встречать вас пока больше некому… Пожалуйста, проходите!

Рядом с Лестом открылся вход в ярко освещенное подземелье. В глубину бежала оранжевая лепта эскалатора…

— Входите, милости прошу! — радушно предлагал юноша. — Что же вы медлите? Или что не так сказал? Простите, древнерусский знаю слабо — изучал еще в начальных классах…

— Нет, поняли мы все, — медленно сказал Майкл и вдруг направил ЭЛТ на юношу. — Но мы пойдем не в ловушку, в которую вы так любезно заманиваете, а в космолет! И вы следуйте за нами! Вы — наш заложник! Надеюсь, ваши родные, сидящие в командном пункте под нами, опасаясь за вашу драгоценную жизнь, позволят нам взлететь? Передайте им, что мы вас отпустим. С орбиты вы вернетесь в этом же космолете…

Лест изумленно уставился на Майкла. Признаться, такого поворота событий не ожидал и я.

— Опомнись, Майкл, — попытался я образумить пилота. — Лест действительно режиссер-постановщик. Почему ты этому не веришь? Древнее кино тоже не чуждалось съемок огромных баталий: вспомни экранизацию «Войны и мира» Толстого, «Ватерлоо», «Освобождение»… Что ж тут странного?

— Перестань! — оборвал меня Майкл. — Неужели тебе еще не понятно? Лест потомок привилегированных. Он из той касты людишек, которые, спалив материки, сами спаслись в подземных бункерах… А теперь их чада забавляются — поднимаются на поверхность и, так сказать, играют в солдатики, жгут уцелевшую технику. Людей нет — так они роботов в нее сажают.

— Увлекательное дополнение к сценарию, — грустно пошутил Лест. — Но, простите, зачем мне надо завлекать вас в ловушку?

— Чтобы с нашей помощью овладеть звездолетом и удрать на другую, не обезображенную войной планету. Меня не обманешь! — отрезал Майкл. — Допустим даже, танки, ракетоносцы — бутафория, а сожженная равнина — тоже? Вряд ли человечество, будь оно цело, дозволило бы на таком огромном пространстве уничтожать сады и посевы для съемок хотя бы и гениального фильма.

— Так это единственный на планете заповедник. Мы его очень бережем! пытался объяснить Лест.

— Бережете пустое место? — ухмыльнулся Майкл.

— В этом и заключается его величайшая ценность! — воскликнул юноша.

— Вздор! — крикнул пилот. — На перенаселенной Земле быть того не может. Пошли!

Лест пытался что-то еще сказать, но, видя, что Майкл и слушать не желает, махнул рукой:

— Ну что ж, идемте.

Я хотел шагнуть, но ботинки скафандра словно приросли к почве. Повернув голову, я увидел, что и Майкл яростно пытается сойти с места.

— Прекратите ваши фокусы! — обращаясь к Лесту, воскликнул пилот. — Иначе я буду вынужден…

Вероятно, через внешний динамик, укрепленный на груди скафандра, слова Майкла прозвучали для Леста особенно громко и зловеще. Однако юноша ничуть не испугался.

— Иначе вы будете стрелять? В упор? И уверены, что попадете? — добродушно спросил Лест.

В то же мгновение нас окутала белая мгла, пропало все: небо, земля. Я не различал даже пальцев вытянутых рук.

А дальше случилось совсем необъяснимое. Опора под ногами исчезла, меня приподняло, и я, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой, будто спеленатый младенец, повис в воздухе.

Мгла пропала. Мы с Майклом, в громоздких скафандрах, с лучеметами, в положении «лежа на боку», рядышком, неподвижно висели метрах в двух от земли. Внизу стоял Лест и, глядя на нас, благодушно улыбался с выражением лица, какое имеют взрослые, когда им удается утихомирить чересчур расшалившихся маленьких детей.