Григорий Тёмкин - Звёздный егерь

Мудрейшие сирты, закрыв ворота святилищ и выставив преданную охрану из своих учеников, без устали, возвысившись над страхом смерти, записывали, записывали…

И снова рябью подёрнулось видение, которое вскоре сменилось прозрачной синевой. Потом посыпались белые хлопья, и крепнущий ветер подхватывал их, и непонятно было, то ли они падают вниз, то ли мечутся между небом и землёй, то ли закручиваются в колючие снежные смерчи.

Мрак стоял повсюду, потому что духи снова, изловчившись, спрятали землю от взгляда Всемогущих. Даже глаза Океана — солёную воду, а также озера и реки они затянули ледяным бельмом, чтобы удобнее было истреблять род человеческий.

Но он знал, что надо выжить в этом холодном неуютном мире, и духи отступят, и солнце придёт и согреет детей своих, нужно только исполнить своё предназначение и спасти свой народ. Для этого он, Сиирт-Я, и исполнял танец на замёрзшем круглом озере, окружённый кольцом ритуальных костров.

Угрюмые, осунувшиеся от недоедания люди по ту сторону огня ждали, выпросит ли он у духов разрешение на охоту. Они уже пытались охотиться, но стрелы их и копья летели мимо дичи. И всем стало ясно, что требуется согласие духов.

Он подпрыгнул, прислушался к перезвону медных треугольников и колец, привязанных к его меховой одежде. Тряхнул украшениями ещё раз, словно проверяя услышанное. Затем решительно ударил перед собой посохом, тоже обвешанным побрякушками. В стороны брызнули ледяные осколки. Сиирт-Я резко нагнулся, поднял кусочек льда, лизнул его языком. Потом, неодобрительно поцокав, бросил в огонь. Теперь он колесом прошёлся по ледяной арене, ещё раз ударил посохом. Сиирт-Я опять лизнул отколовшуюся льдинку и, пританцовывая, принялся долбить лёд. При каждом ударе посоха толпа заворожённо вторила его выдохам: «И-эх! Йех! И-и-и-и-эх…» Во льду уже образовалось изрядное углубление, но дальше долбить не имело смысла, ведь озерцо промёрзло насквозь. Он сорвал со спины Пенз-Ар — туго натянутую на небольшой овальный обод белую шкуру северного оленя, — ударил по нему пальцами, отчего Пенз-Ар басовито, тревожно загудел, и бросил его наземь. Затем сдёрнул с головы остроконечный нерпичий колпак — для охоты на каждого зверя имелась своя шапка, а в этот раз собирались охотиться на нерпу, — вытер ею пот с лица и швырнул на край выбитой лунки. «Нях! Нях!» [13] Нерпа (ненец.) ; любопытно сходство с эскимосским языком, где нерпа именуется «няхсак». — зашептали зрители. Для племени, стоящего за линией костров, это была уже не шапка, а нерпа, вылезшая на лёд.

Сиирт-Я семикратно обежал озерцо, пританцовывая и выкрикивая нараспев заклинания. Затем, пригнувшись, словно таясь от кого-то, он пересёк озерцо поперёк рядом с лункой и на другом краю, у самых костров, упал, распластался, прижался ко льду. В его руке был зажат белый кожаный ремень, который тянулся, едва различимый на замёрзшей поверхности, к белому Пенз-Ару.

По толпе соплеменников прокатился напряжённый вздох. Все увидели: охотник, отыскав сделанную нерпой лунку, положил поодаль замаскированную шкурой доску, протянул ремень к своей засаде и дождался, когда нерпа вылезла на лёд. Теперь всё зависит от воли духов — если они решат предупредить нерпу, та успеет нырнуть в лунку раньше, чем охотник закроет отверстие доской.

Сиирт-Я чуть заметно шевельнул пальцами, и Пенз-Ар медленно пополз к лунке. Ближе, ближе… Есть! Диск из белой оленьей шкуры накрыл прорубь, и в тот же момент одним скачком Сиирт-Я оказался в центре озерка. Прижав к груди колпак, он словно перевоплотился в нерпу. Прыгая вокруг перекрытой лунки, он изображал ужас животного, а звон его амулетов становился всё громче, всё отчаяннее. Казалось, что уже ничто не спасёт глупую нерпу. Но соплеменники, напряжённо подпевая невнятным возгласам Сиирт-Я, ждали окончательного решения духов, последнего знака их благорасположения. Они чувствовали, что конец «охоты» близок. И тут звон амулетов оборвался. Сиирт-Я замер и резким движением высоко подбросил посох, одновременно выронив нерпичий колпак и рухнув рядом с ним. Теперь на льду рядом лежали двое — человек и нерпа. Посох, взлетевший над ледяной поляной, завис на мгновение, словно остановленный взглядами зрителей, и тут же устремился вниз своим остро отточенным наконечником. Промахнётся — плохой знак: охота будет неудачной. Поразит Сиирт-Я — ещё хуже. Значит, духи совсем рассердились на племя…

— А-а-а! — приглушённо ахнула толпа, когда посох, пронзив колпак, глухо ткнулся в лёд. Напряжение спало, развеялось, будто его и не было. Послышались смех, радостные возгласы, похвалы великому другу духов Сиирт-Я.