Юрий Шпаков - Кратер Циолковский

На этот раз спускаться было проще. Костров принес огромный сверток - веревочную лестницу из сверхпрочных нитей. Ее длина в четверть километра позволяла добраться до самого дна.

- Постараемся вернуться как можно раньше, - говорил Андрей, уже опускаясь. - В крайнем случае, предупредим. А если связь прервется неожиданно, поступайте по своему усмотрению. Во всяком случае, полчаса можете ждать смело.

Дроздов ушел сменить Чумака. Костров уселся на самом краю пропасти, следил за медленно удаляющимися огнями фонарей. Володя, который опускался вторым, то отставал, то торопился. "Волнуется", - подумал Сергей.

- Володя, не спеши, - оказал он.

- Я... не спешу, - послышался в наушниках Кострова прерывающийся голос Никитина. - Просто не привык... Я же не альпинист и не моряк, чтобы... по таким лесенкам...

- Тем более, - наставительно заметил Костров.- Сорваться тут пара пустяков...

- Костров, не отвлекай внимание, - прервал Соколов. И Сергей смущенно умолк.

На дне шропасти оказалось совсем не так страшно, как это казалось сверху. Ослепительные лучи газосветных фонарей, укрепленных на макушках шлемов, прорезали широкие 'световые конусы. В случае необходимости можно было включить еще более мощные ручные фонарики, которые вернее было бы называть прожекторами. Но пока этого не требовалось - и так было видно каждый камешек.

Они осмотрелись. Вокруг - хаотическое нагромождение серых и розоватых пористых скал. Не видно ни малейших признаков каких-то искусственных сооружений.

- Меня все-таки удивляет, - сказал Володя, - почему эта передающая аппаратура оказалась в пропасти. Скорее всего, ее нужно было разместить где-нибудь на видном месте - в центре плато, на вершине горы. А тут что-то непонятное.

- Володя, ты же сам толковал, что к Чужим нельзя подходить с мерками земной логики, - сказал насмешливый голос Кострова. - На то они и Чужие, чтобы делать все наоборот...

- Костров! - резко оборвал начальник экспедиции.

- Молчу. Больше слова не услышите.

Никитин улыбнулся. Ему показалось смешным запрещение Соколова заниматься разговорами во время работы. Но потом он подумал, что командир вообще-то прав. Сейчас нужно быть особенно внимательным. Это ведь не Земля...

Прошло больше часа. Они буквально "прочесали" ту часть ущелья, которая упиралась в отвесную стену в километре от места падения вездехода. Безрезультатно. Миниатюрные, но очень чувствительные индикаторы, вмонтированные в рукава скафандров, не регистрировали никаких посторонних излучений.

- Идем обратно, - юказал Соколов. - Хорошо еще, что тут с одной стороны тупик.

Но на другой стороне те было ничего нового. Такие же мертвые скалы, то же молчание индикаторов. Соколов допускал, что неизвестный передатчик мог работать периодически, и поэтому не оставлял без внимания ни один камень. Кто знает, какие формы могут иметь аппараты Пришельцев? Быть может, они внешне ничем не отличаются от куска гранита...

Андрей и Володя то сходились, то расходились, выписывая сложные петли поперек ущелья. Разбитый "кузнечик" остался далеко в стороне. А они все шли и шли, до боли в глазах вглядываясь перед собой, стараясь не пропустить ни одного метра поверхноюти.

От нервного напряжения у Володи гулко стучало в висках. Он придумывал самые невероятные причины неудачных поисков. И чем дальше, тем назойливее возвращалась к нему одна мысль. А что если неведомые Пришельцы так и не покинули Луну? Может быть, они до сих пор живут здесь, выходя иногда из своего корабля. Говорил же Дроздов, что таинственные сигналы очень напоминают переговоры нескольких космонавтов. Могло же случиться так - их корабль потерпел катастрофу, опустился на обратной стороне Луны. К Земле был послан один разведчик, ло его полет закончился неудачей. Возможно, "луковица" погибла, а других подобных машин у них нет. И сейчас сидят они, не имея возможности починить свой звездолет. Сидят и ждут помощи... Ведь неизвестно, какова у них продолжительность жизни. Может быть, даже сотни лет...

И Володя вдруг необыкновенно ясно представил, как из-за того вон красного камня выходит высокая фигура в серебристом скафандре, протягивает им руки. Сможет ли он потом описать эту картину? Найдутся ли слова, чтобы передать подробности величайшего события в истории - встречи представителей двух различных миров?

Но стремительный взлет фантазии тотчас затормозился.

А вдруг Чужие проявят враждебность? Когда-то Володя безаппеляционно заявлял, что такого случиться не может. Но кто поручится, что у Пришельцев окажутся те же моральные принципы, что и у людей? В их представлении добро и зло могут быть совсем иными. Ведь человек, препарирующий лягушку, вовсе не считает себя ее убийцей. Он убежден, что служит науке, и это действительно так. А эти жители иного мира тоже могут посмотреть на людей, как те смотрят на лягушек...