Наталья Резанова - Открытый путь [сборник]

— Значит, если я правильно понимаю, в Междугорье ведут только эти две дороги?

— He совсем… Дорогу через Карниону можно и спрямить если не добраться до побережья… Карниону от моря отделяет обширная область, которую еще язычники называли Безлюдными землями, а после того, как в те края пришел Святой Крест, — Заклятыми. Путники избегают там бывать, ибо о том, что творится в тех краях, рассказывают столько небылиц, что их, по здравому разумению, и повторять-то небезопасно. Правда, несколько поколений назад прошел слух, что Заклятие с тех краев снято, и земли эти имперским эдиктом объявлены Открытыми, но, возможно, слухи эти распускают сами правители, не желающие, чтобы столь обширные плодородные земли оставались незаселенными…

— От всей души благодарю, святой отец. Я и не надеялся услышать столь подробные и точные разъяснения. А теперь мне пора в путь.

— А может, задержишься, отдохнешь? — От собственной разговорчивости у настоятеля пропала всякая подозрительность.

Но всадник уже трогал с места, беспечно крикнув:

— Нет, я тороплюсь, у меня там свидание!

Настоятель хотел было высказаться соответственно, но, решив, что к мирянам монастырская мораль неприменима, поднял руку.

Когда я, отъезжая, оглянулась, он поднял правую руку, то ли благословляя меня в путь, то ли отмахиваясь. Задерживаться мне не было никакого резона — Найтли, вероятно, уже очухался. По пути сюда я, с тех пор как он попытался удрать, — нож я у него, разумеется, отобрала, — волокла его на веревке, а перед тем, как подъехать к монастырю, просто двинула рукояткой меча по голове. И какую бы дорогу я ни избрала, сюда я уже никогда не вернусь. Это я знала точно. Чтобы не встретиться с Найтли. Все-таки я обошлась с ним по-свински, он же как-никак научил меня всему, что я знала. Или нет?

Дело в том, что я вовсе не была так уж уверена в том, что возглашала. И для того, чтобы убедиться в своей правоте или неправоте, должна была отправиться на поиски Сломанного моста. Передо мной, как в сказке, лежало три дороги. Расклад такой: на север — бандиты, мародеры, бродяги и прочее хорошо знакомое отродье. Южнее — древняя культура, монастыри, библиотеки, знания и прочие хорошо знакомые соблазны. И Безлюдные земли, они же Заклятые, они же Открытые — черт знает что.

Не важно. В конце концов, я все равно туда попаду. И найду Сломанный мост над ущельем. Когда настоятель произнес это слово, я вспомнила свой сон и поняла, что мост был не над рекой, а над ущельем.

Интересно, могла бы Алиена ограбить путника на большой дороге? Или огреть по голове своего старого учителя?

Наверное, нет. Так что, скорее всего, я действительно Селия, а мои сны и видения — от оговорок Найтли да от книг. Что же до моих знаний, то разве не утверждал философ, что все истинные знания, по сути своей, являются воспоминаниями?

А если Найтли действительно вызвал душу Алиены из небытия и вселил ее в бездыханное тело? А потом оказался не в состоянии изгнать ее, потому что Алиена всегда была сильнее Найтли — и в прежнем своем существовании? Тогда, когда Алиена взяла оружие и вышла вперед из насмерть перепуганной толпы… а кстати, откуда я вообще об этом знаю? Найтли ничего на этот счет не говорил. И с чего я так уверена, будто Алиена погибла в бою? Может, ее побили камнями, а тело бросили в костер?

Найтли вообще много чего не сказал об Алиене. Была ли у нее семья, родные? Из того, как презрительно отзывался Найтли о моем — Селии — происхождении, можно заключить, что Алиена принадлежала к знати. И это все. Любила ли она кого-нибудь? Если да, то, уж верно, не Найтли. Хотя с чувствами вообще-то сложно. Сколько лет и усилий затратил Найтли, чтобы вернуть Алиену к жизни, — и все из ненависти и зависти. Сделал ли бы кто-нибудь подобное из любви? Сомневаюсь.

Единственное, в чем я не сомневалась, — там, за Сломанным мостом, было очень страшно. Найтли не был трусом, но там он испугался. И всю жизнь пытался эту трусость оправдать. Но что могло его так испугать? И почему Алиена смела ступить туда, куда не осмеливались другие?

Может быть, я вспомню об этом у Сломанного моста. А если нет? Но нет и выбора. Если я — Алиена, так тому и быть. А если нет — мне придется стать Алиеной. То, чего не сумел Найтли, я сделаю сама своими силами. Даже если на это уйдет вся моя жизнь.

И почему-то я почувствовала, что ничуть об этом не пожалею.

Он проснулся и сразу понял, что судьба его изменится. Словно это было написано на стене. Огненными буквами на трухлявой стене паршивого постоялого двора. Может быть, из-за того, что за углом кто-то свиристел на флейте, и это показалось ему знамением. Музыка всегда действовала на него сильнее слов, и это было странно — ведь слова были его хлебом насущным. Что-то такое было связано в его памяти то ли с музыкой, то ли с самой флейтой в тяжелом рассветном тумане — песня, стихи, пророчество… Не важно.