Андрей Сенчугов - Фантом

– Я думаю, майор, что фюреру будет очень неприятно слышать, что вы, которому он доверил участвовать в важной миссии, причисляете его к безумцам и глупцам! – парировал Шиманский.

Роммингер прервал смех, поняв, что сказал лишнее.

– И все-таки, господин Шиманский, я думаю, что это не более чем легенда. А этот Лакхпа (или как там звучит его имя на их гнусном языке) обыкновенный фанатик-монах, который сидит в пещере и молится своим идолам.

– Вас, Роммингер послали сюда не рассуждать, а выполнять приказы. В том числе и мои, как начальника экспедиции! – Шиманский мог быть строгим при случае.

– Согласен, профессор. Прошу прощения, профессор, – Роммингер взял себя в руки.

– Оставьте в покое бедолагу. Нужно уважать его. Мы, всё-таки, гости. Причём – непрошенные гости.

Лакхпу убивать не стали. Роммингер махнул рукой на полуживого бедолагу.

– Уходим? – спросил майор.

– Нет. Необходимо остаться и продолжить исследования, – Шиманский решительно стоял на своём.

– Хорошо, так тому и быть! Но учтите, профессор, если вы через двое суток будете и дальше упорствовать, то я посчитаю это как предательство интересам Германии и не позволю своим людям умереть здесь от голода. И не посмотрю на что, что вы формально являетесь руководителем экспедиции. Я даже скажу большее – вы, используя свой особенный дар, который присущ людям вашей национальности, убедили фюрера в безумности своей идеи. Фюрер и люди из научных кругов поверили вам и организовали эту экспедицию. Интересно, когда мы вернемся в Германию, вы и дальше продолжите всех дурачить своими еврейскими выдумками? Насчет вас у меня, между прочим, есть свои инструкции! – гнев снова стал брать верх над Роммингером.

– Поднимете бунт? – спокойно спросил Шиманский.

Роммингер не ответил, сверкнул яростным взором и отошел.

Лакхпа и дальше продолжал молчать. Он сидел связанный на полу возле стены, отрешённо смотрел перед собой и, казалось не испытывал боли от перенесенных несколько часов назад пыток. Профессор подошёл и сел перед ним, пытаясь в который уже раз завести беседу. Во время этой очередной безуспешной попытки Шиманский заметил, что на теле мужчины не было следов от побоев, кровоподтеки и ссадины исчезли, а кожа снова была гладкой и чистой. Профессор очень удивился этому обстоятельству, но заодно и воспрял духом, сообразив, что в этом есть что-то необычное и этот человек обладает неведомыми для других знаниями.

Шиманский, потеряв надежду разговорить его, решил продолжить обследования пещеры. Он вместе с Вяльбе под личным присмотром Роммингера и нескольких солдат ходил по тёмным коридорам пещеры, надеясь что-то обнаружить. В один из таких походов они наткнулись на большой камень идеально круглой формы. Шиманскому показалось это интересным. Он походил вокруг него, но ничего не обнаружил. Подумав и посоветовавшись с помощником, они стали раскачивать камень, попросив охрану прийти на помощь. Сообща камень с трудом, но сдвинули в сторону, обнаружив на полу отверстие небольшого диаметра, достаточного для того, чтобы в него мог пролезть человек средней комплекции. Профессор снял верхнюю одежду, взял сумку, с которой никогда не расставался, фонарь и полез в проем.

– Постарайтесь там не задерживаться, профессор, – напутствовал его Роммингер, который и сам был бы не прочь отправиться вместе с Шиманским, но, обладая крепкой широкоплечей фигурой, понимал, что в проём не пролезет.

Вскоре Шиманский, продвигаясь на животе и освещая дорогу светом от фонаря, оказался в небольшом помещении, в котором можно было встать во весь рост. Первое, что бросилось ему в глаза – это довольно правильные рисунки на стенах. Продвигаясь от одного к другому, он увидел нарисованного дракона, похожего, скорее всего, на необычный летательный аппарат. Далее следовал рисунок существа, держащего продолговатый предмет. От предмета исходила стрелка, указывающая на кувшин, в который льется сверху жидкость. Следующая стрелка указывала на такой же кувшин с несколькими, как бы попадающими в него зигзагообразными линиями, похожими на молнии. К линиям примыкала толстая полоса, направленная вверх. Завершающим рисунком был человек, к руке которого, словно капельница, был прикреплен сосуд. Шиманский трогал рисунки руками и продвигался дальше. Он достал из сумки тетрадь и срисовал рисунки, соблюдая их очередность. Покончив с этим, продолжил идти вдоль стены и заметил, что из этой комнаты есть небольшой проход ещё в одно помещение. С большим трудом, рискуя застрять, он проник туда. Помещение было ещё меньше, чем первое. В середине его на почти квадратном камне стояла небольшая ёмкость похожая на кувшин, нарисованный на стене в первой комнате. Над ним висел узкий желобок из непонятного материала, который, при желании, можно было с помощью нехитрого приспособления направить на кувшин так, чтобы талая вода, стекающая тонкой струйкой по стене, попадала в кувшин. Здесь же находился длинный стержень, изготовленный, скорее всего, из металла и уходивший одним концом ввысь, где сквозь дыру в потолке просматривалось небо, время от времени извергавшее молнии. В одной из стен было сделано углубление. В нем, издавая сине-красное свечение, находился небольшой продолговатый камень, опять же похожий на тот, что был нарисован на стене в первой комнате. Шиманский взял камень в руки, почувствовав его теплоту. Профессор имел неплохие знания в области геологии, но так и не смог определить, что это – камень или минерал. Он вертел его в руках, а также внимательно рассматривал рисунки, стараясь сделать какие-либо логические умозаключения. Вдруг, догадка озарила его мысли. Быстро черкнув несколько записей в тетради, он убрал её и вслед за ней спрятал камень. Ещё раз в задумчивости посмотрел на рисунки, потрогал стены и полез обратно.