Борис Штерн - Письма без комментариев

8. Вообще нервный. От меня током бьет...

10. Гена, я прочитал все твое, что у меня было не читано за два года. Помню все твое. Мартович, ты живой, умный, веселый, грустный писатель... Литераторы очень одиноки. Я теряю друзей из-за этой проклятой литературы. Мои близкие (и далекие) в принципе не понимают, чем я занимаюсь. Ты прекрасно понимаешь, в чем тут дело. Например: Левитан поссорился с Чеховым из-за того, что Чехов написал "Стрекозу". Не понимают друг друга даже писатели: например: Толстой с Тургеневым чуть не застрелили друг друга. Но ты поймешь... Слова надо расставлять так, чтобы они пахли, цвели, звучали, играли...

11. Я Славке Рыбакову не давал жить из-за этих слов. Феликс (Суркис,Г. П.) вроде обиделся, когда я начал трактовать форму и содержание. Виталию Бабенко я что-то тоже такое написал.

Борису Стругацкому почем зря - я ботинка его не стою - чтото излагал и он явно рассердился.

12. Шампанское допил. Жаль, не хватило.

13. Неожиданность - вот что должно быть в литературе, в шахматах, в футболе, в жизни. Тогда интересно. В любви.

14. Слово "неожиданность" можно интересно расчленить: нео-жид... нео-реализм...

15. Все-таки шампанского нет. Спать!..."

"27 июля 1981. Одесса.

...Читал в Вартовске книжку Бугрова. Все-таки у меня па пего зуб остался. Передай ему, что в книжке о современной фантастике (и вообще о фантастике) на двухстах с гаком страницах както странно ни разу хотя бы не вспомнить о таких малоизвестных писателях как братья Стругацкие".

"27 августа 1981. Одесса.

Гена, дорогой!

Вот, все. Теперь можешь вполне официально именовать меня сибиряком, работающим в Тюменской области, в Нижневартовске, в тресте "Нижневартовскнефтегаз", в РСУ-I (ремонтностроительное управление), бригадиром художественно-оформительской бригады в составе двух человек. Правда, сейчас, как видишь, я нахожусь за своим письменным столом в Одессе и стучу письмо на своей машинке. Объясняю: такая у нас работа - учить самолеты летать. Это РСУ ремонтирует Нижневартовские детские сады (а их там уже 30 штук и строится еще 20), и мы вполне официально (не подумай, что это быстротечная договорная халтура) приняты на работу для художественного оформления этих детских садов; это одна половина дела; вторая половина - это наш режим работы. Бригады этого РСУ (и мы также) работают по так называемому "вахтово-экспедициошюму методу": работаем полный месяц в две смены, получаем двойную северную зарплату и за казенный кошт улетаем домой отдыхать.

Месяц отдыхаем, возвращаемся в Нижневартовск, опять вкалываем и т. д. Не буду расписывать тебе все удовольствия от такого режима работы. Сам пофантазируй. Скажу только, что сколько себя помню на работе, столько мечтал избавиться от ежедневной тягомотины хождения и сидения с 8 до 17, а работать именно так: сделал - отдыхай. В общем, действительность превзошла мои ожидания - те, с которыми я ехал в Нижневартовск. На меня сваливается сейчас шесть свободных месяцев в году! Могу писать, это не шутка. Причем зарплата генеральская, в среднем просматриваются 500 р. в месяц (месяц рабочий ли, месяц ли отдыха - все равно). Долго ли протянется эта лафа? Тьфу-тьфутьфу согласен лет на шесть вперед, на два сибирских срока.

Впечатлений и приключений масса, с людьми навидался и наговорился, на самолетах налетался (о, господи, где меня с марта не носило - и все по официальным сибирским делам - был в Ужгороде, Минске, Киеве, Таллинне, Уфе, Куйбышеве - в последних двух, правда, пролетом). Обязательно побываю в Свердловске и у тебя - и Свердловск и Новосибирск обязательно маячат при нелетных погодах на подступах к Нижневартовску..."

"26.06.1982. Киев.

...Только что брат принес твое письмо.

Ты поразительно верно подметил и точно высказал: "Ты иногда вызываешь впечатление неуверенного в себе человека, это мгновенно вызывает хищную реакцию у окружающих тебя людей". Абсолютная правда! В отношениях с людьми я очень мнителен и деликатен, эта деликатность переходит часто разумные границы и воспринимается как слабость. У Бабеля: "Мы молчим на площадях и кричим за письменным столом". Так, кажется.

Я всегда готов уступить людям в мелочах, мои знакомые к этому привыкают, думают, что я такой и есть - когда же доходит до настоящих дел и серьезных принципов, они (мои друзья и знакомые) вдруг с удивлением обнаруживают, что перед ними рычащий зверь, идущий до конца и не идущий ни на какие уступки. В детстве я, тихий, культурный еврейский ребенок, услышав, например, слово "жид", не раздумывая, хватал кирпич или что под руку подворачивалось и стремился угодить прямо в голову, не соблюдая никакой уличной субординации к шантрапе - а в пятидесятых годах, ты же знаешь, мы все росли на улице; мое поколение самое последнее, которое знает вкус коммунальных квартир, футбола, уличных драк, разведения голубей и т. д. И знаешь, после нескольких таких выходок все пацаны в нашем районе меня поняли и зауважали. Поняли, что я в серьезном деле не подведу. Да, очень жаль, что во мне нет внешней твердости, это очень мешает в жизни..."