Павел Шумил - Давно забытая планета

— Эй, местный! — окликнула Уголек, оттянув в сторону еловую лапу.

— Оставьте меня одного, — донеслось из-под куртки.

— Сэм, будь другом, испарись — скомандовала Уголек.

За два часа до ужина заплаканная Сандра появилась в мастерской. Поймала за лапку первого попавшегося кибера, потащила к графическому планшету. Набросала эскиз, проставила размеры, указала материал — нержавейка. Дала заказу максимальный приоритет, какой только позволял ее индекс информированности. Вскоре кибер вернулся с готовым изделием. Сандра повертела в руках.

— Сталь не та. Должна быть как пружина. А эта гнется. Острые кромки надо скруглить, поверхность отполировать. Фиксатор слишком тугой.

Кибер убежал. Через пятнадцать минут вернулся со вторым образцом. Сандра забраковала и его. Третья попытка оказалась удачной. Примерила. Узенькую, всего семь миллиметров, блестящую металлическую полоску с изящным замочком-защелкой назвать ошейником можно было лишь условно. Довольная, Сандра убрала ее в карман, отправилась разыскивать Скара.

Ветка становится проблемой. Анна шутит, что завел себе собаченку. Девушка по-прежнему спит у меня под боком, укрываясь моим крылом. Нет, то, что она шляется днем по всему лагерю и сует свой любопытный носик во все щели, нестрашно. То, что всем и каждому с гордостью заявляет, что она моя рабыня, тоже нестрашно. Наши только усмехнутся, а местные побоятся обидеть. Но ей надо уделять время, дать образование. А свободного времени нет совсем. Хотел направить ее в учебный центр при Литмундском монастыре. Было два ведра слез, просьба выпороть, если она в чем-то провинилась, и клятвенное обещание убежать оттуда при первой возможности. Попросил биологов взять над ней шефство. Те выделили практикантку. Не знаю, как поживает биология, но практикантка научилась танцевать. С ее фигурой это полезно.

Вот так всегда. Только на краю сознания замаячила идея, как запел горн. Сигнал общего сбора. Вызываю штаб, но мой вызов переадресуется Угольку.

— Никакой опасности, Мастер. Ой, как я волнуюсь. Один из двух меня убьет. И будет прав!

Не очень информативно, но большего не добился. Выхожу из палатки, спешу на площадь имени шестого пальца Ливии. Теперь каждая тропинка в лесу носит громкое название улицы или проспекта, о чем сообщают указатели на перекрестках. На площади уже толпа. Ярко светят прожекторы на деревьях. Уголек толкает речь.

Ах вот в чем дело! Санди выходит замуж, а претендентов двое. Уголек решила устроить из этого спектакль. Ну, она у меня доиграется. Вот только…

Получаю локтем в живот. Смотрю, от кого.

— Ты не в курсе, Коша. Так надо, — шепчет в ухо Лира. — Мне это тоже не нравится.

Толпа раздвигается, образуя круг. В центре стоит Сандра. Я ошибаюсь, или у нее заплаканная физиономия?

— Санди, я знаю тебя много лет, — говорит Сэм. — Я не обращал на тебя внимания, а ты плакала в подушку. Ты сутками сидела за пультом, когда я уходил в драйв. Уже не знаю, сколько раз ты спасала мою бестолковую голову. Я был глупей пингвина, Санди, я не понимал, какое счастье, когда ты рядом. Прошу тебя, будь всегда рядом. Санди, родная, будь моей женой.

— А что ты скажешь, Скар?

Скар сжимает рукоятку ножа на поясе. Вижу, как побелели его пальцы. Дьявольщина! Это нечестно! Сэм обучался риторике у Тита Болтуна. А за кого я, собственно, болею?

Скар все молчит. Сандра делает шаг к Сэму. Маленький и медленный. Еще один, еще.

— Властелин, почему он молчит? Скажи ему! — теребит мою лапу Ветка.

Сандре осталось пять маленьких шагов. Четыре. Три…

— Я люблю тебя, Хартахана! Люблю! — кричит Скар.

— Сэм, прости меня, — говорит Сандра, протягивая руки Скару. Тот подхватывает ее, прижимает к себе, кружит. Сандра шепчет что-то на ухо, освобождается, достает из кармана блестящую металлическую ленточку. Навожу на них уши, напрягаю слух.

— Это? Ошейник? — удивленно спрашивает Скар.

— Да, любимый. Другого я не одену.

Скар с сомнением осматривает тоненькую полоску, потом застегивает у нее на шее.

— Значит, воину ошейник не нужен? — целует в нос.

— Не-а. Я тебе потом объясню, ладно?

Уголек врубает свадебный марш Мендельсона. Ветка пытается подобрать под него движения танца. А куда же делся Сэм?

Наконец-то на поверхность спустилась Кора. Моя добрая, милая, верная, молчаливая, работящая Кора. Славная моя. Теперь мы будем вместе неделю, не меньше. Большой нуль-камеры на поверхности пока нет, а у средней, складной стенки тонкие, гибкие. Если внутрь запихать дракона, выгибаются пузырем наружу. А это значит, на орбитальную прибудет не весь дракон, а только его часть, обструганная с боков. Кора вызвала Рим, взяла у Анны отгул на два часа, мы улетели в степь и славно провели время. Когда вернулись, к нам присоединились Ветка и Уголек, и получилась отличная вечеринка у костра. Кора расказывала свежие римские анекдоты, Ветка — местные, я — о нашем с Веткой путешествии вокруг Сэконда. На огонек заглянула Лира, поставили стереоэкран для Анны и начались бесконечные «А помнишь?» Лира была на удивление тихая, умиротворенная и счастливая. С огромным свежим синяком на левой щеке. Синяк заметила Анна. Телекамера позволяет видеть ночью как днем.