Герберт Уэллс - Морская Дама

– Нельзя, – сухо сказал Мелвил.

– Она его любит?

– Она пришла за ним.

– Если она очень его хочет, можно как-то договориться. В таких делах кто-то всегда должен идти на уступки. Ей пришлось бы с ним обвенчаться – это уж во всяком случае.

Мой троюродный брат взглянул ей в лицо и увидел на нем выражение полной невозмутимости.

– А если она захочет, чтобы он наносил визиты ее родным, можно завести яхту и водолазный колокол, – предложила она.

– Насколько я понимаю, ее родные – языческие полубоги и ведут какую-то мифологическую жизнь в Средиземном море.

– Дорогой Гарри сам язычник, так что это не имеет значения. Что до мифологии, то у всякой хорошей семьи есть свой миф. Он мог бы даже являться туда в купальном костюме, если только удастся найти такой, чтобы был ему к лицу.

– Не думаю, чтобы было возможно что-нибудь подобное.

– Это просто потому, что вы никогда не были влюбленной женщиной, – заметила леди Пойнтинг-Маллоу с многоопытным видом и продолжала:

– Если ей нужна морская вода, ничего не стоит устроить бассейн там, где они будут жить, и еще для нее можно будет сделать что-нибудь вроде ванны на колесах… В самом деле, мистер Милвейн…

– Мелвил.

– Мистер Мелвил, я не вижу здесь ничего невозможного.

– Вы видели эту даму?

– Неужели вы думаете, что эти два дня в Фолкстоне я потеряла попусту?

– Но ведь вы не были у нее?

– Боже, конечно, нет! Это должен устроить Гарри. Но я видела, как она в своем кресле на колесах гуляла по Лугам, и могу точно сказать, что еще ни одна женщина не казалась мне такой достойной моего дорогого Гарри. Ни одна!

– Ну, хорошо, – сказал Мелвил. – Но помимо всего есть еще мисс Глендауэр.

– Я никогда не считала, что она годится Гарри в жены.

– Возможно, и нет. И все же… она существует.

– Мало ли кто существует? – отозвалась леди Пойнтинг-Маллоу и, очевидно, сочла, что это вполне исчерпывает данную тему.

Некоторое время они шли молча.

– Я хотела спросить вас, мистер Милвейн…

– Мелвил.

– Мистер Мелвил, а какое отношение вы сами имеете ко всей этой истории?

– Я друг мисс Глендауэр.

– Которая хочет, чтобы он вернулся.

– Откровенно говоря, да.

– Она ему предана?

– Я полагаю, раз они помолвлены…

–.. Значит, она должна быть ему предана. Да. Так почему она не может понять, что ей надо бы отпустить его на волю ради его же собственного блага?

– Она не считает, что это будет ему во благо. И я тоже так не считаю.

– Устаревшие предрассудки – только из-за того, что у нее хвост. Эти старые перечницы, которые живут у Уомпака, того же мнения, что ивы.

Мелвил пожал плечами.

– И значит, вы намерены давить на него и угрожать от имени мисс Глендауэр… Ничего у вас не выйдет.

– А могу я спросить, что намерены делать вы?

– То, что всегда делает порядочная тетка.

– А именно?

– Предоставить ему делать то, что он пожелает.

– А если он вздумает утопиться?

– Дорогой мистер Милвейн, Гарри не такой дурак.

– Я же говорил вам, что она русалка.

– Раз десять, не меньше. Наступило напряженное молчание. Вскоре впереди показался фолкстонский подъемник.

– Ничего у вас не выйдет, – сказала леди Пойнтинг-Маллоу.

Мелвил проводил ее до станции подъемника. Там она повернулась к нему:

– Я весьма признательна вам, мистер Милвейн, за то, что вы приехали, и была рада выслушать вашу точку зрения. Дело это непростое, но мы с вами, надеюсь, разумные люди.

Подумайте о том, что я сказала. Как друг Гарри. Ведь вы друг Гарри?

– Мы знакомы уже много лет.

– Не сомневаюсь, что рано или поздно вы со мной согласитесь. Совершенно очевидно, что для него это самое лучшее.

– Но существует мисс Глендауэр.

– Если мисс Глендауэр настоящая женщина, она должна быть готова принести ради его блага любую жертву.

И на этом они расстались.

С минуту Мелвил стоял на обочине напротив станции подъемника, глядя, как поднимается кабина. Шляпка с веселенькой отделкой, яркая, высоко поднятая, самоуверенная, скользила вверх, как идеальное воплощение неколебимого здравого смысла Он почувствовал, что его снова охватывает смятение; энергия, с которой высказалась эта дама, ошеломила его. Может ли не быть абсолютно прав человек, который говорит так веско и уверенно? А если так, то как быть с теми мрачными предчувствиями, зловещими намеками на бегство из этого мира и нашептыванием о «других снах», которые царили в его мыслях всего полчаса назад?

Он направился обратно в Сандгейт, раздираемый сомнениями. Перед глазами у него явственно стояла Морская Дама, какой она виделась леди Пойнтинг-Маллоу, – нечто цветущее, основательное, шикарное, богатое и отвратительно вульгарное. И в то же время ему столь же явственно вспоминался разговор с ней в саду, ее лицо, погруженное в тень, ее глаза, скрывающие глубокую тайну, и ее шепот, из-за которого весь окружающий мир казался ему не более чем легкой полупрозрачной завесой, за которой открывается нечто туманное, удивительное и до того никогда не виданное.