Сергей Лукьяненко: Веер (сборник)

– Я поел. – Я так и стоял, задумчиво глядя на родителей. – Я пойду, наверное. Я за Кешью зашел. Денег немного одолжите на такси. А то я поменять не успел, а обменники закрыты.

– Ты что, Кир, и чая не выпьешь? – возмутилась мать. – Может, у нас ляжешь? От тебя водкой несет.

– Да я нормально, мам, – запротестовал я. – Ну чай выпью, да. Только быстро.

Мать пошла на кухню, недовольно ворча вполголоса. Отец внимательно разглядывал меня.

– Как-то изменился, Кирилл.

– Что-то не так?

– Будто повзрослел.

– Папа, куда уж больше, мне не десять лет! Может, постарел?

– У тебя глаза стали серьезными. – Отец вздохнул, забрал из моих рук газету. – Пошли пить чай. Заходишь раз в три дня…

– В три дня? – тупо спросил я.

– Ну ты когда в свой Харьков-то поехал? Три… нет, четыре дня. Тем более. Мать знаешь как скучает…

– Четыре дня, – задумчиво сказал я. – В поездках… время по-другому идет. Мне казалось, я очень давно вас не видел…

Чай был вкусный, свежий. Мать никогда не заваривает пакетики, только в чайнике. Говорит, что от пакетиков пахнет бумагой… Я послушно пил чай, ел какой-то приторный тортик. Кешью улегся у ног, сунул нос в мои носки, недовольно чихнул, но все-таки свой пост не покинул.

– У тебя подруга, что ли, в Харькове завелась? – мимоходом полюбопытствовал отец. Этот вопрос они явно обсуждали, когда я ни с того ни с сего (в их понимании) сорвался из Москвы, сбросив на них собаку.

– Да нет, не подруга, скорее боевой товарищ. – Я усмехнулся.

Мать, до тех пор бдительно следившая за мной – не слишком ли сильно я подшофе, не уложить ли меня в гостиной на диване, – встрепенулась:

– Что еще за «боевой товарищ»? Ты что, связался с какими-то неформальными организациями?

Я поперхнулся чаем.

В некотором смысле мать попала в самую точку.

– Да нет, мам. Это так, фигура речи…

– Не дергай ты его, – сказал отец. – Сын у нас не дурак, стадным инстинктом не страдает. Захочет – расскажет. Дело молодое.

Я допил чай, встал. Жалобно попросил:

– Ну так как? Дадите на такси?

– Дадим, – сказал отец. – А то оставайся? У меня коньячок есть, выпьем еще по рюмочке…

– Данила! – В голосе мамы прорезался металл. – Это еще что за полуночный алкоголизм?

– Я как врач утверждаю, от рюмки коньяка перед сном…

– Он уже свою рюмку выпил! Кирилл, я сейчас деньги принесу. Может, проводить тебя? Или вызвать такси?

– Мам, ну со мной же Кешью, кто нападет на человека с таким свирепым охранником! – взмолился я. – А вызывать… ну их, я на улице поймаю, в два раза дешевле доеду…

Как ни странно, но ссылка на Кешью их успокоила. Хотя, конечно, главным способом защиты хозяина у Кешью было бы зализывание врага до смерти.

На улицу я вышел в своей старой куртке, которую разыскала мать, сообразив, что я «в одной ветровочке». Еще и пришлось выслушать лекцию о том, как легко потерять здоровье и как важно его беречь. На мой взгляд, куртка Дитриша вполне бы сгодилась добежать до дороги и поймать тачку, но я спорить не стал.

Кешью, сообразив, что мы идем домой, радостно рвался с поводка. Я стоял в круге света от фонаря и держал поднятую руку. Мне что-то не везло, машины проносились мимо, никто не хотел подзаработать.

Наконец, взвизгнув тормозами, остановился потрепанный «жигуль». Я приоткрыл дверцу – и расхохотался.

– О, постоянный клиент! – весело сказал водитель-кавказец. – Садись!

– Я с собакой, ничего?

– Ничего, собака тоже человек. Садись.

Я сел в уютное прокуренное тепло, впустив Кешью на заднее сиденье и строго велев лежать.

– Там тряпка валяется, лапы ему оботри, – сказал водитель. – Хорошая собака. Породистая?

– Ага…

Перегнувшись назад, я вытирал Кешью лапы. Машина уже ехала.

– Тебе в Медведково, да? Как ты, проблемы свои решил? Помню, ты по всему городу мотался, беда какая-то случилась, да?

– Было дело, – согласился я. – Да и не решил ничего, если честно. Так, решаю…

– Всех проблем не решить, – философски сказал водитель.

Я достал сигаретную пачку. На дне болталось две папиросы.

– Будете? – спросил я. – Табак простой, но издалека привезенный. У нас не достать.

– Угости, если не жалко.

Кешью сзади чихнул, высказываясь и о курении вообще, и о курении папирос в машине.

– Хороший табак, – вежливо сказал водитель. – Крепкий.

– Да, пожалуй, это можно сказать, не кривя душой… – согласился я. – Как у вас дела-то идут?

– Резину поменял, – похвастался водитель. – Хотел зимнюю ставить, а потом решил универсальную. Зимы-то сейчас какие, теплые зимы… Кручу баранку, вот и все дела.